Джон Бэррон - Пилот МИГа - последний полет лейтенанта Беленко

Что же было правдой?

Вся информация, поступающая из Японии и затем обработанная отделом иностранной технологии штаба военно-воздушных сил в Дайтоне (Огайо), а также сведения, полученные от Беленко, стекались к генерал-майору Джорджу Кигену, возглавлявшему аппарат разведки ВВС. Когда все это было изучено, последовало четкое и определенное заключение.

Оно гласило: Запад серьезно ошибался в своих оценках возможностей и назначения самолета и сильно преувеличивал угрозу, какую представлял МИГ-25. Это случилось потому, что западные страны исходили из характерных для них представлений, стереотипов мышления, неприменимых к объекту, созданному в СССР. Только появление Беленко позволило скорректировать эти неверные представления.

Так как МИГ-25 был засечен на высоте 80 тысяч футов и шел со скоростью в 3,2 раза превышающей скорость звука, западные специалисты решили, что этот рекорд отражает нормальную высоту и скорость полета самолета. А поскольку постройку самолета с такими техническими характеристиками, какие Запад приписывал МИГу-25, требовала самого высокого уровня технологии, появилось опасение, что русскими уже достигнут такой уровень. Вдобавок, исходя из того, что современные западные самолеты предназначены для выполнения многих задач — перехвата, маневренного воздушного боя и бомбежки, — Запад решил, что МИГ является одновременно истребителем-бомбардировщиком и перехватчиком. Все это оказалось, к счастью, неверным, но в то же время выявило слабость западной военной разведки и порочность методологии военно-технического анализа. Итог, что и говорить, чрезвычайно малоприятный.

Кроме того, генерал Киген в своем докладе обратил внимание и на такое обстоятельство, показывающее, что советские возможности так же опасно недооценивать, как и переоценивать.

„В создании этой машины нашло отражение неподражаемое умение русских компенсировать ограниченность ресурсов неистощимой изобретательностью. Блестяще сочетая устаревшую и новую технологию, он в сравнительно короткий срок и путем сравнительно небольших затрат создали самолет таких тактико-технических качеств, достижение которых на Западе потребовало бы вложения колоссальных средств”.

Беседы с Беленко на „общие темы” в основном подтвердили то, что американцы и раньше знали о советских военных летчиках. Им было известно, что на профессиональной подготовке советских пилотов отрицательно сказываются политзанятия, на которые отводится значительное время, и всякие партийные поручения. Личный состав ВВС привлекается к уборке урожая или к строительству дорог.

Однако, по мнению Беленко, главная причина, почему американские пилоты в профессиональном отношении выше советских, состоит в том, что они летают больше — и во время учебы, и после ее окончания, и к тому же приобрели во Вьетнаме боевой опыт, которого советским летчикам недостает.

Имеются и такие советские пилоты, которые, если бы им представилась возможность, угнали бы свой самолет на Запад, как Беленко; вообще советские вооруженные силы в целом, бесспорно, уязвимы для западных разведок. Но в случае, если Советский Союз подвергнется нападению, большинство русских летчиков будет драться до конца, защищая не столько коммунизм, сколько родину, какой бы суровой она к ним ни была. По мнению Беленко, большинство советских летчиков, если будет приказ, пойдут на таран вражеских самолетов. Если им повезет, они катапультируются и уцелеют, если не повезет — умрут, как герои. Но если они откажутся идти на таран в критической ситуации, их арестуют, и пострадают их семьи.

В области аэродромного обслуживания Беленко считал американское превосходство несомненным. Условия жизни и службы советского личного состава чрезвычайно суровы, и людей с трудом удается заставить выполнять свои многообразные обязанности в мирное время, когда нет прямой военной опасности и многие приказы начальства выглядят каким-то изощренным издевательством над подчиненными.

Знакомство Беленко с американскими самолетами на базах ВВС Соединенных Штатов подтвердило все, что ему говорили о них в СССР. Ф-14 и Ф-15, их ракеты, радары и управление огнем во всех отношениях превосходят советские самолеты. Но Беленко подчеркнул, что несмотря на беспорядок, пьянство и глухое недовольство в части, МИГи-25 всегда исправны и готовы к полету. Самолет сконструирован так, чтобы его техническое обслуживание было простым и легким. Даже техник с минимальным опытом может быстро проверить основные системы самолета, подключая их к контрольным приборам, смонтированным на машине аэродромного обслуживания.

Наиболее важные технические и другие секреты, которые Беленко выдал американцам, будут, по всей вероятности, храниться в тайне довольно долгое время.

После окончания формальных расспросов Беленко, которые длились около пяти месяцев, генерал Киген резюмировал: „Ценность того, что он нам дал, что он показал нам, так велика, что не может быть выражена в долларах. Люди Соединенных Штатов и Запада в целом — в вечном долгу перед ним”.

Но будущее Беленко было далеко не безоблачным. Ему предстояло встретиться лицом к лицу с очень серьезной опасностью.

Глава восьмая. ДРУГАЯ ЖИЗНЬ

ЦРУ постаралось» как могло, подготовить Беленко к встрече с этой опасностью.

Каким бы информированным, осведомленным и полезным ни был беглец из СССР, неизбежно наступит время, когда он, так сказать, исчерпает себя. Все, что связывало его с людьми, которым он передавал свои сведения, все личные, человеческие контакты с ними, не говоря уж о чисто деловых отношениях, должны рано или поздно прерваться. И американцы, которые с момента его бегства в их страну стали его друзьями, создав для него теплую, заботливую среду в незнакомой, чужой обстановке должны будут покинуть его и вернуться к обычным служебным обязанностям. Русский останется предоставленным самому себе.

КГБ постоянно предупреждало офицеров и гражданских лиц, которым разрешена была поездка за границу, а также своих работников, что если они, чего доброго, останутся на Западе, американцы „выжмут их, как лимон, а затем выбросят в мусор”. И до тех пор, пока русскому не удастся приобщиться к американской жизни, ему будет казаться, что это действительно с ним произошло. Неизбежное при этом ощущение брошенности, ненужности, одиночества и даже обмана могут привести к депрессии или буйному разрушительному образу жизни.

В течение тех месяцев, пока шли допросы, Грэг, Анна, Питер и другие американцы, работавшие с Беленко, старались подготовить его к этому переходному периоду, откровенно объясняя, в чем его опасность. Они знакомили Виктора с различными кругами американского общества и давали ему чисто практические советы.