Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч

земле кататься из стороны в сторону. Мы подбежали, чего с тобой, спрашиваем. А он: «Я электричеством управляю!» Ну мы его подняли, привели и вас вызвали.

– Ясно. Геннадий, вас как по отчеству? – обратился я громким голосом.

– … Сергеич, – не сразу ответил он.

– Геннадий Сергеич, паспорт, полис при вас?

– Да, вот, держите.

– Что с вами случилось? Зачем по земле-то катались?

– Вы очень многого не понимаете…

– А вы объясните, и мы всё поймём.

– Я системой энергетики управляю…

– Извините, перебью. Какой, здешней?

– Нет, вообще всей. Энергия проводов через меня проходит.

– То есть к вам подключены электропровода?

– Я же сказал, что не провода, а энергия через меня идёт.

– Получается, что вы своего рода энергоноситель?

– Ещё раз говорю, я управляю всей энергетикой, полностью всей.

– Вас сейчас что-нибудь беспокоит?

– Мозги жжёт и электричество в ушах сильно трещит. Что-то никак не сбавлю…

– Геннадий Сергеич, вы у психиатра наблюдаетесь?

– Да, уж вроде пятый год, в больнице не один раз лежал.

– А по какому поводу?

– Мне там заглушки ставят, и ток отключается.

– Как вы считаете, эта способность управлять энергетикой, от болезни?

– Нет у меня никакой болезни. Просто это такой дар, и я с ним живу.

– И теперь самый интересный вопрос. Кто же вас допустил к работе охранником?

– Я неофициально тут работаю, никто никаких справок не требует.

– Ладно, Геннадий Сергеич, давайте собирайтесь и поедем опять ставить заглушки.

– А можно я завтра сам приду? У меня же ничего с собой нет и переодеться не во что.

– К сожалению, нельзя. Вам кто-нибудь может всё привезти?

– Да, придётся тёте Нине звонить.

– Ну и прекрасно. Сейчас приедем, вам скажут в какое отделение положат, позвоните и обо всём договоритесь.

По всей видимости, Геннадий Сергеевич болен шизофренией. В частности, на это указывали слуховые псевдогаллюцинации в виде электрического треска, а также почти полное отсутствие эмоциональности как в речи, так и в мимике.

Но применительно к данному случаю меня больше тревожит другая проблема. Ведь неофициально принимая на работу непроверенного человека, руководитель взваливает на себя и окружающих риск опасных последствий. В большинстве случаев, психические заболевания в глаза не бросаются. Не нужно думать, что душевнобольные всегда ведут себя неадекватно. У находящихся в полной ремиссии поведение всегда нормальное, упорядоченное. И при этом невозможно точно спрогнозировать возвращение болезни. Психоз может обрушиться внезапно и какими последствиями он обернётся, предугадать так же нельзя. Таким образом, руководитель не только нарушает закон, но и сам под себя подкладывает бомбу, готовую взорваться в любой момент.

Далее поехали мы к женщине тридцати лет, у которой тоже психоз приключился. Написано, что вызвала полиция. Что ж, значит болезная не на шутку расколбасилась.

Когда мы вошли в незапертую дверь, тут же из комнаты вышла женщина с растрёпанными волосами и вывела нас на лестничную площадку для разговора.

– Она меня чуть не убила! – сдавленно сказала она и тут же разразилась громким безудержным плачем.

– Так, всё-всё-всё, успокойтесь, пожалуйста. Давайте по порядочку рассказывайте, что случилось?

– У меня дочь – инвалид детства. Шизофрения у неё. Ой, не могу, меня всю трясёт… Она в последнее время какая-то упрямая стала, старается мне всё назло делать, не слушается. Ко мне теперь обращается не «мама», а <самка собаки>. А сегодня ни с того ни с сего на меня налетела и начала за волосы таскать и вон, видите, все руки искусала. Так она и с полицейскими начала драться, они её еле утихомирили.

– А лечение она получает?

– Вот в том-то и дело, что нет. Раньше в диспансер без проблем ходила, а теперь я не смогла заставить. Она упёрлась: не пойду и всё! А я что могла сделать? Силой же её не потащу.

– Не надо никакой силы. Просто вызвали бы на дом участкового психиатра, чтоб осмотрел и дал направление в стационар. Ведь она же не первичная больная, никаких проблем бы не было. А вы дотянули до того, что она совсем в разнос пошла.

– Да, понятно…

Больная, чуть полноватая, круглолицая, с короткой стрижкой «под мальчика», сидела в кресле под бдительным надзором двух полицейских. Лицо её искажалось непонятными гримасами, которые сменялись нелепыми улыбками. Обернувшись на мать, она закричала:

– <Самка собаки>, иди сюда, <самка собаки, распутная женщина!>. Чё ты там стоишь?

– Лена, а ну-ка успокойся! – велел я. – Что случилось, рассказывай!

– Нет! Не-е-ет! Мне Бутин всё сказал, и этой <самке собаки> <песец> настанет! Бутин на мне женится!

– Это он сам тебе сказал?

– Идите все <на фиг>! Идите <на фиг>! А-а-а! – завопила она так, что аж в ушах зазвенело.

– Лена, скажи спокойно, что тебя беспокоит? Есть какие-то жалобы?

– Я у него в Кремле живу, зачем куда-то поворачивать? Не надо мне мозги <иметь>! Два йогурта, розовое платье вот здесь, и я буду душить эту <самку собаки>!

– Всё понятно. Поехали, Елена, в больницу!

– А-а-а, <самка собаки>, а-а-а!

В машину Елену повели полицейские. Несмотря на наручники, она вырывалась, извивалась и кусалась. Кое-как заведя в салон, сняли с неё наручники и вязками прификсировали к носилкам. Когда приехали в больницу, физически она уже не сопротивлялась, только кричать продолжила. Но это всё мелочи, и не такое слышать приходилось.

Замечу, что активное противодействие, а также, по словам матери, упрямство и стремление поступать назло есть не что иное как ярко выраженный негативизм. Это один из симптомов шизофрении, выражающийся в немотивированном противодействии другим людям.

К огромному сожалению, болезнь Елены имеет злокачественное течение и не оставляет ни единого шанса на восстановление психики. Шизофренический дефект исковеркал и разрушил систему личности. И в такой ситуации лучшим вариантом было бы помещение больной в психоневрологический интернат.

Пора бы уже и пообедать, но, как всегда, всучили вызов: травма руки с кровотечением у женщины сорока семи лет.

За дверью квартиры слышались мужские и женские крики. Хоть и было не заперто, но при таких обстоятельствах резко входить нельзя. Иначе неизвестно, на что можно нарваться. В ответ на громкий стук, нам открыл весьма тщедушный мужичонка с исцарапанной физиономией и свежеподбитым глазом.

– Чего стучите-то, заходите быстрей! – раздражённо сказал он. – У неё кровища течёт!

Обстановка в квартире была такая, словно здесь уже свершилось форменное смертоубийство. Под ногами осколки стекла и кровь. Виновница торжества, несмотря на толсто замотанную тряпкой руку, больше напоминала разъярённую фурию, нежели несчастную пострадавшую. Её пергидрольные волосы были всклокочены, и глаза бешено таращились.

– <Фигли> ты смотришь, па*аль <пользованная>? – заорала она на мужичонку. – Ты м*азь, дешёвка, ты в одну харю выжрал, крыса, <распутная женщина>!

– А ну, утихла быстро! –