Очень хороший и очень дурной человек, бойкий пером, веселый и страшный... - Константин Сивков

разгневал царя, и, увидя чрез несколько минут, что Долгорукий подъезжает к Сенату, царь Петр с обнаженною шпагой выбежал к нему навстречу. Князь упал пред ним на колени и раскрыл свою грудь.

«Рази, государь, — сказал он ему, — вот грудь моя! Но выслушай меня прежде: тебе нужны деньги для продовольствия твоей армии, и для этого ты хотел наложить налог, что родило бы ропот на тебя; моя душа этого не вытерпела; и без налога продовольствие армии будет; у Шереметева сто тысяч четвертей муки, у меня столько же, сотоварищи наши отдадут тебе, что могут, и больше тебе ничего не нужно».

Государь поднял Долгорукого, расцеловал его и неоднократно просил у него прощение.

Рассказы, заметки и анекдоты из записок Елизаветы Николаевны Львовой{196}//Русская старина. 1880. Т. 28. № 6.

* * *

При Петре Великом были основаны коллегии, между прочими и военная коллегия; а прежде были различного рода приказы. По новости учреждения, из военной коллегии был послан указ в новгородский приказ, в котором было написано: «Прислать в военную коллегию старинных дел точные копии, а как сие учинить прислан притом экстракт».

Жители, получив оный указ, собрались на сход думать: что это значит военная коллегия, и что за Евстрат, и что такое точные копии? Думали несколько дней, и вот один из них, попроворнее и посмышленее, говорит: «Я знаю, что значит военная коллегия, — это, значит, князя Меншикова сестра Варвара». С этим все согласились и написали следующий ответ:

«Милостивая государыня, военная коллегия Варвара Даниловна! Изволила ты к нам, рабам своим, в Новгород писать, что послан к нам Евстрат, и мы оного Евстрата не видали и искали по всем дворам три дни, что где оный Евстрат, не пристал ли где ночлеговать, и нигде не нашли. А точеных копиев во всем городе не отыскано ж, а найден оставший от ратных людей бердыш, который вашей милости при сем посылается». Подлинное подписано выборными города. 17 марта 1701 года.

Курьезы из старинного рукописного сборника// Русская старина. 1873. Т. 8. № 12.

Беспечальный монастырь

Монастырская легенда

Император Петр Первый, ездивший, как известно, по всяким пустырям и темным лесам Русского царства, один раз наехал на монастырь, который был в стороне от большой дороги, в лесу, и был, как следовало монастырю, обнесен стеной или забором. Над воротами этого монастыря была надпись: «Беспечальный монастырь». Петр Первый прочитал такую надпись и удивился: «Что это значит: беспечальный монастырь? Видно, монахи живут тут и ничего не делают, и от того не знают никакой печали — беспечальны. Дай, — говорит, — задам я им печаль!»

Призвал к себе игумена этого монастыря и велел ему тотчас же решить следующие три задачи.

Первая задача: чего стоит он — Петр Первый?

Вторая задача: много ли на небе звезд?

Третья задача: о чем теперь он, Петр Первый, думает?

Игумен пошел в свой монастырь, а Петр Первый остался на коне ждать его.

Придя в монастырь, игумен тотчас же собрал на совет всю братию, чтобы общими силами решить эти задачи. Думали, думали — ничего не могли выдумать; потому что монахи беспечального монастыря давно отвыкли от всякой думы. А не решить задач — боялись Петра Первого. Весь беспечальный монастырь вдруг опечалился, и все монахи не рады были и своей жизни. А Петр Великий сидит на коне и ждет игумена с ответами.

На ту пору в монастыре был один мельник, который, когда услышал об этом горе монастырском и узнал, в чем дело, пришел к игумену и говорит: «Давай мне скорее твое платье, я оденусь игуменом и дам ответ на все задачи, а ты надень мое платье, чтобы Петр Первый не узнал тебя». Игумен с радостью согласился на это и отдал мельнику свое платье, а сам нарядился мельником.

Мельник, надевши на себя игуменскую рясу, наложивши на голову клобук, а в руки взявши монашеские четки — все, как следует игумену, явился перед Петром Первым.

«Что, отец святой, выдумался ли?» — «Выдумался», — говорит мельник. «Ну, отвечай же: дорог ли я?» — «Христос, Царь Небесный, продан был затридесять сребреников, а ты земной царь, конечно, можешь быть продан подешевле», — сказал мельник. «Много ли на небе звезд?» — «Я считал и насчитал тридцать три тысячи триллиона триллионов и сто девяносто одну звезду. Если не веришь мне, царь, то пересчитай сам», — сказал мельник, вынул из пазухи и подал Петру Первому лист бумаги, в котором было множество точек, которые означали звезды, будто бы сосчитанные. «О чем я теперь думаю?» — «Ты думаешь, что с тобой говорит игумен, а меж тем перед тобой стоит мельник, только в игуменском платье». И мельник рассказал Петру Первому всю историю с игуменом.

Этим мельник так полюбился Петру Первому, что он сделал мельника игуменом того монастыря, а игумену велел быть мельником.

С тех пор не стало беспечального монастыря[92].

Беспечальный монастырь. Легенда о Петре Великом// Русский архив. 1864.

* * *

В сентябре 1709 года король прусский [Фридрих I] имел свидание с царем московским Петром Великим; оно произошло в Мариенвердере, и близкое соседство соблазнило меня туда отправиться, во-первых, чтобы повидаться с моим дорогим повелителем, а во-вторых, чтобы постараться доставить свободу моему двоюродному брату, графу Д. С., который, желая оказать услугу королю Станиславу{197}, имел несчастие попасться в руки московитов. Когда я приехал, все сидели за столом, и король, заметив меня, раздвинул толпу, которая в тот день была весьма многочисленна, приказал мне приблизиться, обласкал и представил меня царю. Тут я воспользовался временем и в полголоса все рассказал королю, умоляя его вступиться за моего родственника; этот великодушный государь с полною охотой согласился на мою просьбу и получил обещание, что мой родственник будет вскоре освобожден. Я хотел броситься к ногам царя и благодарить его; но он вежливо заметил мне, что я должен благодарить не его, а его брата Фридриха, без ходатайства которого мой двоюродный брат не так-то скоро возвратился бы в Пруссию. Затем царь прибавил, что не худо будет с моей стороны, если я дружески посоветую моему родственнику впредь не мешаться в подобные дела, чтобы с ним не приключилось чего хуже, если он снова попадется в его руки. «Государь, — отвечал я, — если он вновь попадется к вам, то прошу наше величество приказать его высечь кнутом». Так как государь не совсем хорошо расслышал, что я ему сказал, то велел повторить и,