Эмануэль Сведенборг: Жизнь и труды - Однер Зигстедт

сознания. Но князь этот был настолько упоен своим могуществом в земном мире, что захотел царствовать также и на небесах. Его бунт закончился тем, что он был закован в цепи и превращен в исполнителя приказов Бога. Ненависть к Богу терзает его.

По прошествии времени Перворожденный приходит в отдаленную рощу и там, словно во сне, видит Нимфу, свою будущую невесту. Прекрасная дева однажды, заметив свое отражение в фонтане, изумляется ему и узнает от своих «наперсниц ума» о свойствах души и ума, о таинствах человеческого тела и совершенствах жизни. Ей также сообщают, что неподалеку есть другое существо, которому предназначено быть ее спутником в жизни.

Потом Перворожденный видит Нимфу наяву, окруженную сонмом наперсниц, узнает в ней ту, которую много раз видел в своих снах. Он нежно обнимает ее и называет своей невестой. В брачное утро, «когда оба одновременно пробудились от сладчайшего супружеского сна, яркий луч, упавший с небес, пробежал по их лицам, прогоняя негу и привлекая внимание к чему-то иному, нежели они сами. И в самом средоточии небес явилось нечто, что долженствовало обозначить Вселенную со всеми ее судьбами и глубочайшими истинами…»

Новой паре, явившей собою цельность бытия, были показаны цель и назначение всех человеческих жизней. Им было явлено, что все в мире служит вящей славе Бога, цель которого состоит в том, чтобы создать Царствие Небесное, или святое сообщество, как некое тело, душой которого будет Он сам. Вокруг центра ослепительного сияния они увидели кольцо багрового пламени, в котором находились прекраснейшие лики и формы, осиянные желтыми отблесками. Это видение преобразилось в круговорот, имеющий форму сердца, который испускал и вбирал в себя ослепительные лучи. Так были явлены средства и цели Верховного Разума — стремление Бога сотворить из человечества небесное сообщество.

Это видение, которое напоминает образ, однажды виденный Сведенборгом во сне, составляет третью часть книги, которая осталась незаконченной. Сведенборг опубликовал вторую часть в середине марта 1745 года и приступил к печатанию третьей. Но прежде чем он окончил эту работу, духовный опыт дал новое направление его жизни, и в середине апреля 1745 года печатание книги было прервано.

Несколько странно, что наше знание об этом кризисе исходит не от самого Сведенборга, а из дословной записи того, что он рассказывал своему другу. Ибо, хотя Сведенборг явно упоминает об этом в двух своих рукописях, он нигде не описывает природу того, что с ним произошло.

Однажды он, несколько позже чем обычно, обедал в таверне, где часто бывал и имел свой кабинет. Сведенборг был голоден и с жадностью поглощал еду, мысли же его были по обыкновению устремлены к небесным предметам, скрытым от людского понимания.

К концу обеда у него внезапно потемнело в глазах, и он увидел, что пол в кабинете покрыт отвратительными ползучими гадами, вроде змей и жаб. Сведенборг рассказывал: «Я был поражен, ибо был в полном сознании и владел своими чувствами. Тьма сгустилась, а потом вдруг рассеялась, и я увидел, что в углу комнаты сидит человек. Его слова весьма меня напугали, ибо он сказал мне: «Не ешь так много!»

Передо мной опять сгустилась темнота, но через мгновение рассеялась, и я увидел, что по-прежнему один. Это неожиданное происшествие заставило меня поспешить домой. Я ничего не сказал хозяину, но глубоко обдумал произошедшее и пришел к выводу, что эпизод этот не мог быть случайностью или явлением, порожденным физической причиной.

Ночью мне явился тот же самый человек. На этот раз я не почувствовал страха. Он сказал, что он — Господь Бог, Творец и Спаситель мира, что Он избрал меня для того, чтобы возвестить людям духовный смысл Писания и что Он Сам объявит мне, что я должен написать.

Той же ночью мне были открыты со всей ясностью мир духов, небеса и ад. И с тех пор я оставил всякое писание о земном и посвятил свои труды духовному»[5].

Это сообщает нам близкий друг Сведенборга Карл Робзам, управляющий Стокгольмским банком и член-корреспондент Академии наук, который расспрашивал Сведенборга о его сношениях с потусторонним миром. Рассказ Робзама можно сравнить с одним случаем, о котором сообщает Габриель Бейер, первый последователь Сведенборга в Швеции: «Сообщение о явлении воочию Господа асессору, который видел Его сидящим в пурпурных одеждах царя у его постели и который дал асессору Сведенборгу поручение, я слышал из его собственных уст на обеде у доктора Розена, где впервые встретил этого господина преклонных лет. Я помню, что спросил его, как долго это продолжалось, на что он ответил: «Около четверти часа». Еще я спросил, не повредило ли сильное сияние его зрению, и он сказал: «Нет».

Это событие, несомненно, и стало причиной того, что третья часть «Поклонения и любви к Богу» не была напечатана. Или — если можно так сказать — возвышенная цель этой работы была в самом деле достигнута, но не так, как представлял себе это Сведенборг. Ведь дальнейшее повествование должно было касаться грехопадения человека и его возвращения к совершенству как цели всего Творения. Но если путь назад шел через Слово Божие, есть своя логика в том, что в этот момент внимание Сведенборга должно было обратиться на объяснение Слова. Ибо смысл третьей части заключался в том, что человек должен через поклонение возвыситься до любви к Богу.

Что можно сказать об этой удивительной книге, в которой так вдохновенно соединяются наука и поэзия?

Ее можно рассматривать как аллегорию, описывающую возникновение человеческого разума. Под Перворожденным здесь понимается не индивид, но Разум всего человечества, назначение которого и раскрывается в его опыте. Здесь нам является душа в ее первичной чистоте и, более того, здесь мы находим рассказ — выраженный в символической форме — о возмужании разума самого Сведенборга. Ибо в книге подводится итог всех периодов его жизни, занятий естественными науками, философией, анатомией и психологией, которые находят завершение в мистическом поклонении Богу.

Эта книга связывает его философию с высшими способностями воображения, которые Сведенборг начал открывать в себе. Она представляет духовные идеи в чувственных образах. Она свидетельствует о том, как сам Сведенборг внутри себя вновь обрел потерянный рай.

Ибо Адам стал новой волей и новым пониманием Сведенборга, новым человеком, сотворенным Богом. Когда в книге говорится о страстном желании Перворожденного узнать, откуда в его сознание входит чувство великого добра, можем ли мы не видеть, что Сведенборг говорит о себе? Подобно Адаму, он видел себя в объятиях Божественной Любви и слышал обращенные к себе слова: «Сын мой, у меня есть и