Владимир Высоцкий… и его «кино» - Марк Исаакович Цыбульский

была страшная жара. Все мы работали в плавках, а бедные актёры маршировали или приветственно кричали, будучи одеты по полной парадной форме. Володя снимался в пиджаке и в галстуке. Рядом с местом съёмки, в кустах, администрация организовала для актёров что-то типа душа, Володя прибегал и окатывался водой почти после каждого дубля. И ещё прикатили для актёров бочку с квасом, многие просили пива, потому что-де квас жажду в жару не утоляет, но тут администрация нас не поддержала.

Ещё помню Володю на съёмках в порту, он там был занят в сцене на корабле, где французы для своих солдат устроили публичный дом. А у подпольщиков там была комната-явка, и в ней Бродский-Воронов, которого играл Володя, переодевался, уходя от слежки. А остальные сцены с его участием снимались, по-моему, уже на «Ленфильме» после нашего возвращения из Одессы в конце сентября». [7]

Итак, пока мы установили, что Высоцкий снимался в Одессе в двух сценах. Неужели это всё? Ведь натурные съёмки в Одессе проходили в июле и августе.

«Высоцкий приезжал при первой возможности, даже если не был занят в съёмках. Он появлялся, улыбаясь, ощущая себя “прекрасным сюрпризом” для всех присутствующих. Потом шёл обряд обниманий, похлопываний, поцелуев: от переполнявшей его доброжелательности доставалось всем… Затем Высоцкий шёл смотреть отснятый материал». [8]

Из этой цитаты неясно, приезжал ли Высоцкий в Ленинград или Одессу. Впрочем, возможно, что он ездил в оба города. Позднее попробуем уточнить этот вопрос.

О том, насколько активно принимал участие Высоцкий в работе над «Интервенцией», говорит такой эпизод.

Съёмки фильма Интервенция. Слева – Гелена Ивлиева, справа – Ольга Аросева. Одесса

«Однажды нас жена первого секретаря Одесского обкома пыталась выгнать со съёмочной площадки, их жилой дом стоял рядом, мы мешали: громкие команды раздавались. Володя туда пошёл, что-то говорил, шумел, убеждал, – нам разрешили». [9]

О двух других сценах с участием Высоцкого, снятых в Одессе, узнаем от непосредственной участницы – исполнительницы роли Саньки Г. Ивлиевой.

«В Одессе, когда были съёмки вместе с ним, я ему очень тяжело досталась там. Потому что я была, честно говоря, не так толкова, как надо было. Скорее бестолковая. Казалось, простой план, когда нужно быстро соскочить с машины, сзади наклониться над Высоцким. И надо было помочь ему. Но я ему не помогала, и тут несколько дублей делали. Я сама сейчас вижу, какие капельки пота у него на лице». [10]

«Когда объявили, что завтра будет сниматься сцена в лодке, меня никто не спросил, умею ли я плавать. Я очень боялась. Боже, как я боялась! И сказать вроде неловко. Но я была такая послушная и исполнительная, что про последствия не думала, вроде бы утонуть входило в программу и было не главным…

Но вот утро. Выехали. Высоцкий на вёслах, впереди неподалёку режиссёр с мегафоном. “Внимание! Мотор! Володя, правее лодку!” Высоцкий подгрёб, как просили, и говорит: “Видишь, где камера?” – “Ви-и-ижу”. – “Как вынырнешь, плыви прямо на неё. Только смотри, не уйди из кадра. И сразу выныривай, потому что – секундомер”.

А я смотрю: воды ужас сколько – Чёрное море! Вдруг на полном ходу на нас несётся катер, и у меня такое ощущение, что он сейчас в нас врежется. Я только ойкнула и ухватилась за борта. Высоцкий говорит: “Не бойся, это волны делают, ведь шторм…” Катер начинает ходить кругами, лодка раскачивается. Тут команда: “Мотор! Приготовилась! Пошла!” Я как будто приклеилась к скамье, состояние жуткое. Но пересилила себя, поднялась (прыгать-то надо). И тут он, видимо, всё понял, спрашивает шёпотом: “Санька (Высоцкий называл Г. Ивлиеву именем её персонажа. – М. Ц.), ты плавать-то умеешь?” А я уже рта раскрыть не смогла, только глазами сказала: “Володя, прощайте, я не умею плавать” – и пошла.

Я даже не нырнула, а как-то нелепо кувыркнулась, как-то оказалась на поверхности, вдруг слышу: “Вперёд! Не поворачивайся!” – и Высоцкий ныряет за мной. Чувствую – есть опора, он меня поддерживает, говорит: “Санька, не бойся, давай, работай, вперёд, молодец…” И я первый раз на этом фильме освоила стиль “саженками” – у меня был такой тренер! Он меня поддерживал как-то, а сам в кадр не входил (он, видимо, знал границу кадра). И теперь я смотрю: на экране видно, что я плыву, он сзади, но его незаметно. То есть Высоцкий и меня спасал, и съёмку, – понял, что второй раз меня уже ни за что не заставить прыгнуть». [11]

К сожалению, все труды и усилия были напрасны – фильм принят не был. Режиссёр Г. Полока имел свою личную копию фильма, которую в начале 1980-х гг. показывал на своих встречах со зрителями. Официальная же премьера состоялась только в 1987 году.

Глава: 18

Фильм: Карантин

Дата: 1968

Первые контакты Высоцкого со студией имени Довженко относятся к началу 1968 года. Воспоминания режиссёра фильма «Карантин» Суламифь Цыбульник, впервые опубликованные в сборнике «Владимир Высоцкий в кино» (Москва, 1989 год), были перепечатаны многократно. Наверное, многие знают, что ранней весной 1968 года режиссёр отправилась в Москву c предложением написать песню для фильма «Карантин». Высоцкий вместо одной песни написал две, в мае того же года приехал в Киев. На киностудии песни были записаны на магнитофон, но в фильм вошла только одна в исполнении Юрия Каморного.

Был известен факт, но не более того. Однако для того и существуют высоцковеды, чтобы выяснять детали. Москвич В. Тучин вступил в переписку с С. Цыбульник и выяснил подробности, возможно, незначительные с точки зрения непрофессионала, но для исследователей и биографов Высоцкого исключительно важные.

«Я установила точно по моему личному архиву, что 3 января 1968 года был утверждён режиссёрский сценарий и начался подготовительный период, – писала С. Цыбульник В. Тучину. – Я, очевидно, была в Москве в связи с подбором актёров и в это время встречалась с Высоцким. Значит, это конец февраля или, вероятней всего, начала марта 1968 г. <…> Документально установлено, что он приезжал и записывал песни 16 мая 1968 года. Был он в Киеве один день – от утреннего экспресса из Москвы до вечернего – в Москву… Следует предполагать, что он приехал неожиданно. Если бы я знала хотя бы за два дня раньше, я бы на этот день не заказывала съёмку на натуре. Это во-первых. Во-вторых, запись в тонателье была организована оперативно, а не запланированно. После отъезда