Нашу Победу не отдадим! Последний маршал империи - Дмитрий Тимофеевич Язов

же целью прилетела делегация от Ельцина. И под видом якобы поговорить Силаев, премьер РСФСР, и Бакатин, этот «великий кагэбэшник», разъединили нас с Крючковым, усадили его в свой самолет. Я знал, что во «Внуково» что-то будет. Подъезжаю, смотрю. Много людей. Бегают и суетятся. Я говорю охраннику — полковнику Акимову: вот и подоспели к аресту. Он удивился, ему передали, что меня Горбачев принимает завтра в 10 часов в Кремле. Я ему: это для отвода глаз. Подходят два крепыша. И идет Баранников — глава МВД РСФСР. Я сразу понял.

В. Б.: — Он и арестовал?

Д. Я.: — Он пригласил в зал, а там сидит Степанков, прокурор РСФСР: «Оружие есть?» Я говорю: «У меня нет, у охранника есть». Он: «Вы арестованы». Пригласили в машину, по бокам охранники. И поехали.

В. Б.: — В «Матросскую Тишину»?

Д. Я.: — Нет, повернули к озеру Сенеж. Я там оканчивал училище в 1942 году и оттуда на фронт уходил. Там были финские домики. Ведомство Баранникова. Завели каждого в отдельный домик. Меня, Крючкова… Дома неухоженные. Все скрипело.

Начинают допрос. Я говорю: а по какой статье вы меня обвиняете? «По 64-й — «измена Родине». Как вы можете мне предъявлять такую статью, если я с 17 лет в армии? Всю войну прошел. Где изменил-то? «Это мы докажем». Не доказали. Измену Родине потом заменили на захват власти. И это не доказали.

Ну еще измерили расстояние, которое танки прошли по Москве, посчитали, какой вред дорожному покрытию — около 70 миллионов рублей.

В. Б.: — А из домиков уже в «Матросскую Тишину»?

Д. Я.: — В ту же ночь положил на тумбочку яблоко один майор из МВД: берите яблоко, сейчас выезжаем. Поехали. Уже светлеет. А я в кителе. Предложили плащ-накидку — закрыть погоны. Я: а зачем? Пусть увидят, что министр арестованный.

В итоге мы оказались в Кашине. Это в Тверской области городок. Там в старинном монастыре сделали тюрьму и нас туда спрятали. Взяли отпечатки пальцев.

Командир 32-го гвардейского корпуса генерал-лейтенант на занятиях в танковом полку. Крым. 1972 год.

В. Б.: — И там допрашивали?

Д. Я.: — Выпытывали, кто «паровоз»? Кто какую роль играл. Я говорю: вы обратите внимание, Янаев — зам Горбачева, Павлов — председатель правительства. Все министры, секретари ЦК. Кого вы собираетесь обвинить в измене Родине? Все изменники, что ли? А через две ночи уже привезли в «Матросскую Тишину».

В монастыре меня одели уже в тюремную робу серого цвета. И дали такие штаны, что надо держать руками. Я говорю: вы дайте тогда мне что-то для поддержки штанов. Дали бинт, подвязал я бинтом. Все так издевательски было. Вот с тобой что угодно, то и сделаем, мы — хозяева.

«Горбачев сказал, ему жалко только меня и Ахромеева, а я ему, что мне жалко Родину»

В. Б.: — Дмитрий Тимофеевич, а зачем это все вообще было?

Д. Я.: — Многие, наверное, уже забыли, что накануне ГКЧП был опубликован проект договора о Союзе суверенных государств. Опубликовали его в пятницу, когда все уехали на дачу. Ясно, что в эти дни никто его не будет читать. А в понедельник предстояло подписание договора. Что означало конец единого СССР. Группа политиков и офицеров поехала в Форос просить Горбачева ввести чрезвычайное положение, чтобы не подписывать договор. Но Горбачев покрыл всех матом. И махнул рукой — что хотите, то и делайте. Вот мы и сделали ГКЧП…

В. Б.: — А танки зачем ввели? Для устрашения?

Д. Я.: — Ни в коем случае! Никакого подавления. Только для охраны стратегических объектов. И против провокаций.

В. Б.: — С чьей стороны?

Д. Я.: — Ельцина и его сторонников. Они распускали слухи, например, что его самолет на вылете из Москвы мы якобы задержали, хотя он после тенниса был в бане и вылетел на 4 часа позже. И якобы хотели сбить его самолет. Никто и не думал об этом!

Никто не думал и «Белый дом» захватывать. Но они начали баррикады строить… Мне от Ельцина звонят — надо охрану к «Белому дому». Я говорю, что пошлю Лебедя, замкомандующего ВДВ, с одним батальоном. Лебедь по моему приказу зашел, доложил Ельцину, что дом охраняется. А распространили информацию, что батальон перешел на сторону Ельцина…

В. Б.: — А почему армия за Ельциным пошла?

Д. Я.: — К этому времени уже все зависели от элементарного — от денег. У Горбачева денег не было. Армию стал содержать Ельцин. И фигурой он был. По сравнению с Горбачевым. А Горбачев, когда пришел к власти, по-моему… уже не верил себе.

В. Б.: — Членов ГКЧП обвиняют: они задумали путч, потому что при подписании Союзного договора теряли свои места.

Д. Я.: — Чушь. Я не держался за должность — за год до этого я к Горбачеву пошел: Михаил Сергеевич, мне скоро 70 лет, 8 ноября 1991-го. Надо молодого назначить на министра обороны. Чтобы он хотя бы год поработал со мной, поездил бы. Ввели должность свободного зам. министра, назначили Ачалова. Я хотел осенью 1991 года сдать ему должность.

В. Б.: — Считаете себя путчистом?

Д. Я.: — Путча не было! Была попытка сохранить страну, которой присягали! Про нас много врут. Что разрабатывали планы полгода. Плана у нас тоже никакого не было. Была надежда, что Горбачев одумается.

В. Б.: — А зачем врут?

Д. Я.: — Чтобы не показать действительную жизнь народа. Мы-де виноваты, что сейчас кругом в России миллиардеры. И во сто крат больше нищих.

В. Б.: — Вы с Горбачевым виделись после ГКЧП?

Д. Я.: — Единственный раз, когда был суд над Варенниковым. Он сказал: мне тебя жаль и Ахромеева. А остальные — черт с ними! А я ему: а мне жаль Родину. Что ее потеряли. Он махнул рукой и ушел.

«Говорить, что войны не будет — это чепуха»[15]

А ведь их действительно почти не осталось, живых свидетелей Великой отечественной войны. Они умирают от ран, возраста, болезней, а, может, еще от того, что им трудно жить под флагом, который они в 45-м презрительно кидали вместе с немецкими штандартами к подножию мавзолея. Что делать, наш российский триколор — точная копия флага власовской армии. Горькая ирония судьбы — победители доживают свой век под развевающимися