Энциклопедия жизни русского офицерства второй половины XIX века (по воспоминаниям генерала Л. К. Артамонова) - Сергей Эдуардович Зверев

соединили в группы, построили, перекликнули еще раз по списку и, предложив взять наши вещи, повели в свои роты по широкой и красивой лестнице в верхние этажи здания. Началась новая эра в нашей жизни.

Теперь своевременно подвести итог, что же я получил от Киевской военной гимназии за шесть лет пребывания там с 9/VIII 1870 г. по 9/VIII 1876 года как в отношении воспитания, так и образования.

1. В религиозном отношении: правильное понятие о Православной Христовой кафолической вере и некоторым уклоном исключительно в Божественное благоволение к самодержавному управлению нашей великой Родиной императором как помазанником Божиим.

Эту идею внедрили в наши умы и сердца, а мы просто, твердо и безапелляционно ее усвоили. Вторая по важности идея: «Нет выше подвига, как отдать жизнь свою за друзей своих, а именно за царя и Отечество и притом на войне, самоотверженно пренебрегая всякими опасностями и личными выгодами».

И эта идея прочно устроилась внутри нас, что потом доказали своей кровью и жизнью питомцы корпуса в последующих войнах: все стены нашей кадетской церкви покрыты мраморными досками со списками убиенных и умерших от ран. Внушили нам и исключительную важность религиозного воспитания для истинного воина, без чего у него не хватит сил физических и моральных перенести все тяжкие испытания, особенно, большой и длительной войны.

Внушили твердо необходимость доброхотно исполнять все обряды церковные и молитвы, которыми подтверждается высокое религиозное настроение. Внушили также и то, что «самое важное в будущем начальнике – быть честным и безупречным в исполнении своего долга перед царем и Отечеством; всегда во всем служить примером своим подчиненным, а особенно, в религиозном отношении, так как в тяжких боевых испытаниях, когда смерть витает с одинаковой яростью над всеми, тогда только религия единит сердца начальников и подчиненных и дает непостижимые силы переносить самые невероятные трудности и горести».

Ничего этого мы в наших родных, в огромном большинстве, семьях не слышали раньше и привитием всех этих идей обязаны исключительно воспитавшей нас военной гимназии.

2. В воспитательном отношении: с первых шагов поступления в корпус нам внушалось слепое повиновение поставленному над нами начальству; твердилось с резкостью о будущем долге пред царем и Отечеством; стены наших рекреационных зал были увешаны портретами героев этого долга, начиная с царей, знаменитых генералов и других чинов, и кончая подвигом рядового Архипа Осипова и ему подобных, до сестер милосердия в Крымскую войну 1854–1855 гг. включительно. Но все обращение начальства, особенно первые два года, не вызывало в наших сердцах беззаветного доверия к их словам, идущим часто вразрез с делом. Только с появлением во главе нашего корпуса незабвенного Павла Николаевича Юшенова мы не на словах, только, но главное, на всех его поступках поняли, что такое совесть, долг, честь, самоотверженность и глубоко добросовестное исполнение своих обязанностей, своего честного слова, своей присяги. От него мы приняли, а в наших головах и сердцах глубоко залегли основы истинной морали в личной и общественной жизни.

Этот драгоценный багаж мы получили из нашей военной гимназии прежде всего и по преимуществу от него или под его честным и мудрым руководством. Таких высоких, чистых и важных истин огромное большинство из нас не могло получить в наших коренных семьях, где забитые нуждой и жизненными невзгодами наши отцы, матери и др[угие] старшие руководители часто кривили в повседневной жизни душой и двурушничали, подрывая доверие к своим объяснениям и поучениям в просыпающихся умах подрастающих детей. Весьма же часто мы в семьях слышали, якобы церковное изречение (конечно, вздорное): «Ложь – конь во спасение».

3. В отношении образования: сформированная графом Милютиным из кадетского корпуса в военную гимназию школа (в 7 классов) по своей программе и объему преподаваемых предметов, а главное, по составу привлеченных к преподаванию лучших и хорошо оплачиваемых педагогов, сразу поднялась во всех отношениях и над классической гимназией (8 классов), и над реальным училищем (6 классов).

Вместо латинского языка наш Павел Николаевич Юшенов ввел (правда, на свой счет) английский. Все же программы, в смысле разумности и добросовестности преподавания, в Киевской военной гимназии были поставленных образцово, что подтвердила в отчете и особая комиссия военно-учебных заведений. Мы, киевляне, поэтому получили действительно превосходное полное среднее образование.

4. В физическом отношении. Ни в одном военном учебном заведении империи не было такой образцовой заботы о питомцах в санитарном, медицинском, продовольственном и физкультурном отношении, как в Киевской военной гимназии при директоре Павле Николаевиче Юшенове. При нем исчезли частые эпидемические заболевания, уносившие нередко немало жертв; дети под ежедневным строгим наблюдением врачей и при усиленном питании поправлялись даже от принесенных из дома серьезных полученных[наследственных] задатков. Правильная, строго урегулированная жизнь сочеталась с разумными физическими упражнениями; введение в жизнь обучение ремеслам и музыке, а также разумные развлечения в рекреационное время, наконец, проявлялась особая забота о недопущении переутомления детей, особенно, в переломном юношеском возрасте (увоз в театр во время экзаменов, экскурсии на юг летом и пр.) – все это в результате дало нам после 6-летнего учения и регулярной жизни здоровье, правильно воспитанные организмы, с ними и крепкую веру в свои силы для перенесения всех трудностей в дальнейших наших стремлениях к высшему образованию.

И мне хочется здесь, перескочив через пару месяцев жизни уже в другой обстановке и при совершенно иных условиях, сказать все, что еще осталось в моем сердце о нашем незабвенном директоре Павле Николаевиче Юшенове. Когда доставивший нас в училище офицер-воспитатель перед своим возвращением в г. Киев зашел еще раз к нам, чтобы захватить обратно все уже снятое с нас обмундирование военной гимназии, а также проститься с нами, мы просили его передать всем в нашей «alma mater» в Киеве, а главное, директору Павлу Николаевичу нашу сердечную благодарность за все, что было для нас сделано, за все чисто родительские о нас заботы.

Потекли новые для нас дни нашей жизни в училище, отодвинувшие постепенно в сторону все воспоминания о прошлом. Кажется, в начале марта месяца 1877 г. Мы получили из Киевской военной гимназии официальное извещение о смерти незабвенного нашего директора Павла Николаевича Юшенова; испросив разрешение своего начальства, мы вечером в училищной домовой церкви отслужили по нашем незабвенном отце-начальнике панихиду, на которую собрались не только питомцы б[ывшего] Киевского кадетского корпуса, но и все, кто знал или даже слышал об этом необыкновенном начальнике и человеке. Искренна и глубоко благоговейна к Богу была наша скромная, от всего благодарного юношеского сердца молитва за упокой этой поистине великой русской души!..

Павел Николаевич Юшенов был от природы грузен