Аркадий Мильчин - Человек книги. Записки главного редактора

Ознакомительный фрагмент

Хотя для издательства «Искусство» полиграфическая литература не была профильной, тем не менее точки соприкосновения существовали. Литература по художественному оформлению книг и других изданий была частью литературы по изобразительному искусству. К тому же в «Искусстве» уже работала редакция, выпускавшая техническую литературу, – редакция литературы по фото– и кинотехнике. И как кинотехника была технической базой фото– и киноискусства, так полиграфическая техника была технической базой печатного искусства.

Таковы мои предположения, которые, думаю, очень близки к истине.

Так или иначе, редакция полиграфической литературы оказалась в «Искусстве».

Любопытно, что, хотя эта редакция в 1953 году уже находилась в составе «Искусства», в постановлении Совета министров СССР «Об улучшении издания массовой художественной изобразительной продукции и литературы по вопросам искусства» от 3 февраля 1953 года, согласно которому из «Искусства» выделялось новое издательство – Изогиз, в перечне редакций, которые следует сохранить в составе «Искусства», редакция полиграфической литературы не значилась, что немудрено, поскольку на это издательство возлагался «выпуск искусствоведческой литературы и литературы по вопросам кино». И тем не менее редакция полиграфической литературы в «Искусстве» осталась (видимо, это было в компетенции Главиздата Министерства культуры СССР).

Двум редакциям – книжной и журнальной – отвели три комнаты в левом (от входа) конце первого этажа. Из двух малюсеньких комнат одну – площадью не более 4 кв. метров, где помещался только один письменный стол, – заняла редакция «Полиграфического производства», состоявшая помимо Василия Васильевича еще из одного редактора, исполнявшего обязанности и секретаря редакции, Натальи Сергеевны Грачевой, выпускницы редакционно-издательского факультета МПИ 1945 года. Эта комнатка как бы продолжала и заканчивала коридор первого этажа, и окон в ней не было.

Комната книжной редакции была довольно большой (площадью, наверно, 30–35 кв. метров). Из нее дверь вела в кабинет заведующего редакцией; он был невелик, но все равно раза в полтора больше журнальной комнатки.

При переводе в «Искусство» штат редакции был расширен. Е.М. Алехина осталась в ней в качестве старшего редактора. В качестве другого старшего редактора Василий Васильевич пригласил инженера-полиграфиста Глеба Александровича Виноградова, работавшего до этого в НИИполиграфмаше и уже известного печатными работами по истории полиграфии, в частности выпущенной НТО полиграфии и издательств книгой «Наборные машины русских изобретателей». Он был инвалидом ВОВ, потерял на войне ногу и ходил на протезе. Человек он был живой, компанейский и мог помогать советами редакторам, не имевшим технического образования (а они-то и составляли костяк редакции).

Перед выбором: редакция полиграфической литературы или редакция журнала «Театр»

В редакции полиграфической литературы были вакантные места редактора, и кто-то из работников редакции (вероятнее всего, Мирра Зархина, окончившая наш редакционно-издательский факультет через год после меня) порекомендовал Василию Васильевичу меня на должность редактора. И он согласился, тем более что меня в издательстве ценили.

А параллельно с этим ответственный секретарь журнала «Театр» Семен Клебанов (отчество забыл) стал уговаривать меня перейти в редакцию этого журнала в качестве литературного редактора. Правда, такой должности в штате редакции не было, и номинально, говорил он, я буду числиться корректором, а фактически буду литературным редактором. Предложение тоже заманчивое. Интересный объект редактирования – статьи о спектаклях, пьесы. И возможность посещать любые театры.

Оба предложения сошлись буквально в один день. Надо было выбирать. Я не спал ночь, все оценивал плюсы и минусы одного и другого. И в конце концов выбрал редакцию полиграфической литературы. В ней я стану редактором не только фактически, но и официально, и это главное. В редакции же «Театра» я буду на птичьих правах. Уйдет Клебанов, и что тогда? Как в воду глядел! Его вскоре со строгим партийным взысканием уволили из редакции за использование служебного положения в личных целях: он брал поборы с драматургов за редактирование их пьес, принятых к публикации.

Переход из корректорской в редакцию полиграфической литературы оказался для меня большой, можно сказать, судьбоносной удачей.

В редакции полиграфической литературы

Первый блин комом – рукопись «Работнику районной типографии»

Итак, я сел за редакторский стол. ВасВас (прозвище Василия Васильевича среди своих) поручил мне вытащить из небытия залежавшуюся в редакции рукопись не то пособия, не то справочника «Работнику районной типографии», сочиненную каким-то харьковским автором, ветераном-полиграфистом из наборщиков старой закалки. Дело он, вероятно, знал, но писать не умел и точного представления, какой должна быть эта книга, явно не имел. Я практически стал писать эту книгу заново, что было глупо, так как знаниями и точным пониманием, каким должен быть справочник работника районной типографии, я не обладал. Автор, например, наборные операции и процессы описывал подробно. А вернее было в таком пособии ограничиться только сведениями, которые наборщик районной типографии не мог найти в общих учебниках и пособиях. Да и быть соавтором не редакторская задача. Однако, воодушевленный работой, о которой мечтал, и стремлением помочь ВасВасу выпутаться из сложного положения (60 % гонорара автору или уже были выплачены, или он получил на них полное право), я, высунув язык, консультируясь у Глеба Виноградова, обложившись полиграфическими книгами, сооружал это пособие-справочник. Но ни к чему путному эти мои старания привести не могли, поскольку я не был знаком с работой районных типографий. И в конце концов пришлось признаться Василию Васильевичу, что мне не по силам вытащить эту работу, подготовить ее к изданию.

Первые книги, подготовленные мною к изданию

Первым изданием, которое вышло с указанием в надвыпускных данных: Редактор А.Э. Мильчин, был 6-й выпуск продолжающегося сборника «Материалы по обмену опытом рационализации и изобретательства», который подготовило Техническое управление Главполиграфиздата. Это управление возглавлял тогда Николай Иванович Спихнулин. Он же был и титульным редактором. Спихнулина я упомянул не случайно, так как именно по моей работе над сборником он составил свое мнение обо мне как редакторе, что впоследствии, когда на совещании в Отделе пропаганды ЦК КПСС решалась моя судьба, позволило ему сказать обо мне несколько добрых слов. Редакторские заслуги мои, впрочем, были невелики. Но я был дотошен, сумел улучшить текст литературно, и это в целом, вероятно, оставляло хорошее впечатление. А главное, я впервые сам делал пусть не книгу, а брошюру, но я руководил процессом ее издания, работал с художниками-графиками, с художественным и техническим редакторами, с титульным редактором. От меня во многом зависело качество издания. Я был счастлив.