Анри Труайя - Екатерина Великая

Очевидно, Екатерина заранее обдумала это письмо. Она полагает, что пришел момент, когда надо идти ва-банк. Ей грозят, будет грозить и она. Она блефует с поразительным хладнокровием. Просит разрешить ей то, чего на самом деле она больше всего боится, – уехать из России. Да и куда ей ехать, если вдруг императрица удовлетворит ее просьбу? В Германию? Отец ее умер, единственный брат поссорился с королем Пруссии и сражается в рядах австрийской армии, Фридрих лишил мать доходов от герцогства Цербстского, и она скрывается в Париже под именем графини Ольденбургской, в долгах как в шелках, запуталась в политических и любовных интригах, влачит несчастное существование эмигрантки, поносит своих врагов и мечтает быть принятой в Версале. Императрица и слышать не хочет об этой назойливой «кузине». А великая княгиня, имея ограниченный доход, не может удовлетворить запросы своей матушки. В 1759 году Иоганна фактически разорилась. По ее словам, дочь высылает ей «несколько фунтиков чая да ревеня». И на самом деле Екатерине хочется забыть и прошлое, и свою семью. Она – удивительный пример добровольного отказа от своих исконных корней. Всякий взрослый человек в большей или меньшей степени питается свежими силами, черпая их в своем детстве, он связан тысячью чувствительных струн со скрытой силой родной земли. Она – нет. Раз и навсегда она решила, что ее место – в России. Природе этого человека напрочь чуждо чувство сомнения. Она терпеть не может возврат к прошлому, угрызения, колебания, увертки. С самых юных лет она живет для борьбы, для побед. И теперь она надеется, что царице придется принимать решение и она отступит перед столь поразительным отказом. Не без опасений вручила она письмо Александру Шувалову с просьбой немедленно передать его Ее величеству. Он обещает выполнить просьбу и, вдруг смягчившись, говорит, «подмигнув глазом», что заказанные ею кареты поданы. Екатерина, торжествуя, выходит из дворца и в приемной видит великого князя и Елизавету Воронцову, играющих в карты. «Увидев меня, он встал, чего он никогда не делал, и она тоже. Я ответила глубоким реверансом и пошла своим путем».[45]

В театре она демонстративно держится прямо, и взор ее ясен под сотней лукавых взглядов, обращенных на ее ложу. Императрица не пришла. «Думаю, что ей помешало мое письмо», – замечает с удовольствием Екатерина. По ее мнению, письмо не останется без ответа. Но дни проходят, а царица молчит и не показывается. Полное безразличие. Да передал ли ей послание Александр Шувалов? Екатерина теряется в догадках, почему императрица так сурова по отношению к ней, больших грехов на совести не имеющей, и так снисходительна к Петру, напоказ выставляющему свое низкопробное пруссачество. Наверно, потому, что она – невестка, посторонняя, а Елизавета не любит молодых женщин. И еще потому, что Ее величество угадывает в ней волевой характер, а великого князя считает дурачком. Начался пост. Просчитывая каждый свой шаг, Екатерина решает ежедневно подолгу и прилюдно молиться в церкви, «чтобы все видели мою привязанность к православной вере».[46] Напрасный труд. Императрица по-прежнему не желает ее видеть. Больше того, на третью неделю поста по приказу царицы из числа свиты великой княгини неожиданно исключают верную ей госпожу Владиславову. От отчаяния и гнева Екатерина рыдает и объявляет, что тот, кто сменит госпожу Владиславову, «встретит враждебное отношение и даже побои»; в конце концов великая княгиня заявляет заплаканным своим служанкам, что она больна, и ложится в постель. Александр Шувалов вызывает врачей, все они один за другим щупают пульс, находят его слабым и предлагают свое лечение. Она их выгоняет и требует священника. Но не первого попавшегося, а того, кто исповедует императрицу. Оказывается, отец Дубянский – дядюшка одной из горничных Екатерины. Приглашая его к изголовью, она рассчитывает получить вкрадчивого посредника между ней и грозной Елизаветой. И она не ошибается. Выслушав ее исповедь, старый поп, оказавшийся «умнее, чем полагали», полностью одобряет ее, осуждает злобность врагов ее и предлагает ей постоянно кричать во всеуслышание из своей спальни, что она хочет вернуться в Германию, ибо, как он считает, Ее величество ни за что не согласится отпустить ее. И он заверяет Екатерину, что немедленно пойдет к царице и будет убеждать ее принять несчастное дитя. Слово свое он сдержал. И вот Александр Шувалов объявляет Екатерине, что императрица назначает ей аудиенцию «в следующую ночь». Дело в том, что Елизавета все чаще дремлет днем и оживает, когда остальные спят.

13 апреля 1759 года в десять часов вечера Екатерина встает с постели, одевается, ее причесывают, и она готовится к бою. Нервы ее напряжены до предела. Александр Шувалов обещал прийти за ней в полночь. Она ждет. Никого. Чтобы успокоиться, она говорит себе: «Счастье и несчастье – в сердце каждого, если чувствуешь несчастье, стань выше его и сделай так, чтобы счастье твое не зависело ни от каких событий».[47] Несмотря на такие мужественные размышления, она так утомлена, так взволнованна, что садится на канапе и засыпает. Около половины второго ее будят. Александр Шувалов проводит ее в апартаменты императрицы, но сам не уходит. Там же находится великий князь. Получается, что это не разговор с глазу на глаз, как надеялась Екатерина, а явка на суд, где все судьи против нее. За время ее мнимой болезни муж ни разу не зашел к ней. Случайно ей стало известно, что в то же утро он поклялся Елизавете Воронцовой, что женится на ней, как только овдовеет. «Оба очень радовались моей болезни».

Ее величество принимает обвиняемую в огромном холодном зале, плохо освещенном редкими канделябрами. Между двух окон поблескивают золотые тазики, где императрица совершает свой туалет. В одном из тазиков Екатерина видит стопку бумаг. Не ее ли это письма Апраксину и Бестужеву? Они! Вещественные доказательства на суде. Она в ловушке. За широкими ширмами, стоящими у стены, слышится дыхание, угадывается чье-то присутствие. Позже она узнает, что фаворит Елизаветы Иван Шувалов и двоюродный брат его граф Петр прятались там, чтобы слышать ее показания. Публика на местах. Пьесу можно начинать. Инстинктивно Екатерина выбирает тактику излияния слабой женщины с разбитыми нервами. Перед ней сидит императрица, огромная, с толстым слоем краски на лице, с высокой грудью и широкими бедрами, с холодным взглядом. Екатерина падает на колени у ног этой статуи осуждения и начинает свою речь: она выбилась из сил, никто ее не любит, пусть ее отпустят на родину! Императрица потрясена, у нее слезливый нрав, украдкой она утирает слезы и просит Екатерину встать. Та отказывается.