Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

я восвояси. В те времена удалые хасбулаты шайками бродили по темным улицам Владикавказа, выискивая очередную жертву.

В начале июня 1959 года мне вручили новенький диплом инженера, еще пахнувший свежим ледерином, в синей твердой обложке с золотым тиснением. Я успешно защитил дипломный проект: получить красный диплом не позволяло наличие многих четверок. Но у меня и не было этой цели. Вчитываясь в изысканную вязь дипломной записи, я не мог скрыть своего ликования. Первая значимая цель, поставленная голодным марьинским мальчишкой-сиротой, безжалостно придавленным жизненными обстоятельствами, наконец-таки была достигнута. «Каким недостижимым еще вчера казалось это счастье!» — восклицал я вместе с героем повести Н. Г. Гарина-Михайловского «Инженеры», пытаясь в эти минуты, к которым так долго стремился, отыскать в ворохе случайностей закономерности своего пути.

Получив диплом, я должен был выполнить еще одно свое, ранее данное, обещание. А обещал я вот что: как стану инженером, то выброшу из окна своей комнаты, с 4-го этажа общежития, купленные мною на втором и третьем курсе радиоприемник-магнитолу, магнитофон с кассетами и грампластинки. Но Гицарев и Комаров, которым предстояло еще полгода учиться, уговорили меня подарить все это молодоженам с первого курса на студенческой свадьбе. Что они и сделали. Было приятно осознавать, что этот музыкальный набор кому-то еще сослужит службу, хоть как-то облегчит студенческие будни.

Заканчивалось первое десятилетие второй половины богатого на открытия XX века. Это был период, когда достижения электротехники все более и более проникали в самые различные отрасли народного хозяйства. Наступала эра бурной электрификации промышленности. Речь уже шла о высоких напряжениях, передаваемых на большие расстояния, о выработке электроэнергии в таких количествах, которые и не снились разработчикам плана ГОЭЛРО. Рушились привычные понятия о выгодности, силе и существе энергии вообще. Достоянием XX века стала научно-техническая революция, возникновение качественно новых связей человека с познаваемой им природой, развитие инженерно-технического мышления.

Политическая ситуация требовала от советского хозяйства величайшего напряжения. План строительства нового общества, рассчитанный в целом на энтузиазм коллектива, зависел от доблести каждого в отдельности. Страна нуждалась в грамотных инженерно-технических кадрах. Она ничего не жалела для их подготовки, терпеливо и заботливо взращивая в стенах многочисленных институтов. Сколько верных, волевых, знающих и даровитых людей — будущих командиров производства, ученых, практиков — подготовила высшая школа за сорок лет советской власти!

Теперь в стройных рядах таких специалистов зашагал и я. Великолепны и значительны следы человека, гордой поступью идущего навстречу выбранной цели. Если бы меня мог увидеть в ту минуту отец, он, наверное, обнял бы меня и по-мужски немногословно выразил свое отношение к этому событию.

Глава 10

Истоки профессионализма

Прежде чем покинуть гостеприимный город Орджоникидзе, мне нужно было передать кому-нибудь все подведомственное имущество: клуб, радиоузел, мото — и автогараж. Таким человеком по решению руководства оказался не кто иной, как Володя Комаров, которому, в связи с переводом студентов геологического факультета на электромеханический, предстояло учиться в институте еще около года. Процедура передачи заняла не очень много времени: хозяйство содержалось в порядке, учет был налажен. Грустно было расставаться с преподавательским составом, дружным коллективом клуба, с ребятами, к которым прирос душой. Постоянно висевшая на нашей двери табличка только сейчас, как я понял, стала полностью соответствовать своему смыслу. Всякая зрелость начинается с одной какой-то минуты — эта минута в моей жизни наступила. Дверь института за мной захлопнулась. Мир за воротами СКГМИ манил своей необъятной широтой, увлекал новыми, еще не хожеными дорогами, пьянил многоликостью и неоднозначностью.

В стране и на международной арене происходили события, не позволявшие народу сосредоточиться на своих, сугубо человеческих делах. В СССР подходил к концу период политической «оттепели», приближались к стадии наибольшего обострения советско-американские отношения. В январе 1959 года на Кубе победила повстанческая армия под руководством Фиделя Кастро, взявшего курс на построение социализма. Советский Союз и другие социалистические страны поддержали кубинскую революцию, стали оказывать ей всестороннюю, в том числе и военную, помощь, что не могло понравиться американцам. По обе стороны океана зазвучали речи, имевшие своей целью запугать противостоящую сторону, заставить народы вновь съеживаться от страха, готовиться к неминуемым испытаниям. Страны-участницы Варшавского Договора все более напоминали ощетинившийся в разные стороны военный лагерь, замерший в ожидании вражеского нападения.

Я же вступал в жизнь с открытым забралом, пусть пока без лавровых венков и триумфальных литавр. Меня не оставляло ощущение бурлящей в жилах, перехлестывающей через край энергии: так, наверное, чувствует себя в ледяной воде раскаленная полоса стали. Место практического применения своим знаниям я выбрал сам. Это был Башкирский медно-серный комбинат, где работал мой брат Александр. Заехав на неделю в Марьинскую, я проведал маму, а затем поездом, с пересадкой в Москве, добрался до Магнитогорска, откуда до Сибая было уже рукой подать.

…Уже вечерело, когда мой поезд медленно подкатил к станционной платформе. В вагоне было душно: не помогали даже открытые окна. Хотелось прохлады, но оказалось, что снаружи воздух был даже более сухой и знойный. Слабые колебания воздуха тщетно пытались охладить открытые части тела. Рубашка прилипала к потной спине. Казалось, над всем властвовал бог летнего зноя Вельзевул, покровитель мух, бесовский князь, прилетевший сюда из древнего языческого Ханаана. Удивило отсутствие на земле травянистого покрова. Откуда-то доносился неприятный запах прели. Как потом я узнал, так «благоухали» огромные гурты незрелой пшеницы, вываленные под открытым небом. Так крестьяне башкирского Зауралья выполняли план по подъему целинных и залежных земель.

План этот был раздут до небес государственной идеологической машиной, для чего имелись серьезные причины. Нужно было устранять последствия новой волны голода, вызванного засухой, охватившей в 1946 году главные советские житницы — Украину, Дон и Кубань — и унесшей, по разным оценкам, от 90 до 150 тысяч жизней. В целом по СССР урожайность зерновых снизилась до рекордно низкой отметки — в среднем до девяти центнеров с гектара. В 1953 году удалось собрать всего 31 миллион тонн зерна. Очереди за хлебом стали обычным явлением советской действительности. Нужно было искать срочное решение проблемы обеспечения страны хлебом и сельхозпродуктами.

За дело взялся первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев. Воспользовавшись выводами одного из тогдашних авторитетов в области засушливого земледелия профессора Николая Максимовича Тулайкова, он решил претворить в жизнь идею «подъема целины». 30 января 1954 года этому вопросу было посвящено заседание Президиума ЦК КПСС. Многие члены Президиума предложили в первую очередь заняться подъемом сельского хозяйства на Украине и Кубани, а не «лезть к черту на кулички», но Хрущев настоял на своем. Предложив обратиться за советом к коммунистам, он собрал специальный Пленум ЦК КПСС (23 февраля – 2 марта), на