Виктор Тихонов - Хоккей: надежды, разочарования, мечты…

Снова употребил это слово — «запасной». Ох, как я боюсь спортсменов с психологией запасного! Лучше такого игрока в команде не держать. Он не только не сыграет так, как нужно, как можно было бы ждать от него, но, тренируясь вполнакала, он пагубно будет влиять и на игроков основных, ведущих, составляющих костяк команды.

Принимая сборную страны, я мечтал о таком коллективе, где не было бы «запасных», где все хоккеисты чувствовали бы себя равно нужными команде, где все близко к сердцу воспринимали бы заботы и интересы команды.

Близко к сердцу — не пустая фраза. Помню, как в одном из матчей у вратаря Александра Пашкова и нападающего Юрия Лебедева, участия в игре не принимавших, действительно прихватило сердце, — оказывается, на скамье запасных переживать сражение труднее, чем на льду, в жаркой схватке, требующей максимума физических сил и нервного напряжения. Пашков и Лебедев не были запасными, хотя они не входили по первоначальным замыслам тренеров в число игроков стартовых пятерок. Они не были запасными не потому, что играли так же часто, как и остальные хоккеисты (Лебедев участвовал почти во всех матчах). Они не были запасными по своему отношению к делу.

С равной похвалой могу отозваться и о Лебедеве, ставшем чемпионом мира в третий раз, и о Сергее Макарове, получившем тогда первую золотую медаль.

Когда мы собирались ехать в Финляндию и Швецию, мне задали вопрос: «Зачем вы включаете в команду Макарова? Ведь он все равно не поедет в Прагу?»

— Почему? — удивился я, — Да, он четвертый по счету запасной — вслед за Анатолием Емельяненко, Владимиром Шадриным и Лебедевым. Но он может оказаться в лучшей форме, более готовым к чемпионату мира. Мы, тренеры, должны проверить его в деле на высоком, на серьезном уровне…

В общем-то я понимал вопрос — представлялось очевидным, что мы включим в команду Шадрина и Лебедева, игроков сложившихся, проверенных, надежных. Но ведь я объявил, что былые заслуги не в счет. Что же теперь — делать исключение для кого-то? Нет, пусть все решит игра.

Знаю сейчас, что и Володя Шадрин, человек умный, добрый, серьезный, был удивлен решением тренеров. Казалось, что ему-то, при нехватке центрфорвардов, место в сборной забронировано. Но понятия «бронь» в нынешней главной команде страны не существует. Критерий истины — практика, а наша практика — игра. Ей и решать споры.

В дни чемпионата и Юрзинов, и я, и руководители делегации старались сохранять — по возможности — душевное равновесие, избегать шараханья из стороны в сторону, не переводить без крайней необходимости игроков из одного звена в другое.

Мы верили в своих игроков и хотели, чтобы эту нашу веру в их силы хоккеисты видели. Чаще, чем обычно, ошибался поначалу Третьяк, но мы по-прежнему верили, что Владислав обретет по ходу турнира нужную спортивную форму и в финале сыграет так, как только один он умеет. Так, к счастью, и получилось. Если на старте чемпионата в ворота Третьяка влетело в одном матче пять, а во втором четыре шайбы (и это с командами США и ФРГ), то на финише чемпионата, где мы встречались со сборными Швеции, Канады и Чехословакии, Владислав пропустил всего по одному голу.

Мы не охали, не дергались сами и не дергали игроков, когда команда проигрывала, но и не восторгались никем, когда сборная побеждала. Известно, что в день последнего, решающего матча Сергей Капустин проснулся с высокой температурой, но мы попросили его выйти на матч, только выйти, быть на представлении игроков, не более, — этого уже достаточно, чтобы соперник увидел, что у нас все в порядке, все игроки в строю. Сергей согласился. Больше того, он провел на площадке несколько коротких смен. Но… Но ведь Сергей только повторил то, что в предыдущем матче сделал травмированный Жлуктов. Виктор тоже выходил на лед, чтобы показать канадцам, что у нас все в строю. Капустин проявил несомненное мужество, но ведь в этом же матче играл, не имея никаких сил, Валерий Васильев. В третьем периоде он просто лежал на скамье запасных, пропустив две смены, а потом опять начал играть. Мы сказали Валерию, что он может отдыхать, но Васильев снова вышел на площадку, ведь из-за удара в глаз покинул лед его коллега по обороне Владимир Лутченко.

Команда устояла. Команда победила. Несмотря на то, что перед решающим матчем великолепную чехословацкую сборную устраивала не только ничья, но и поражение с разницей в один гол. Несмотря на то, что первый матч хозяевам чемпионата мы проиграли, пропустив шесть голов. Несмотря на то, что преследовали нас травмы и болезни. Несмотря на то, что началось решительное обновление состава и в наших рядах не было ни Владимира Шадрина, ни Александра Якушева, пи Виктора Шалимова. Несмотря на то, что…

Впрочем, довольно.

Психологи, работающие с хоккеистами сборной команды, оставили мне на память схему: в аккуратных прямоугольниках слова: «цель», «моральные ценности», «коллектив». Все линии и стрелы на схеме ведут к прямоугольнику «коллектив». Мнение психологов подтверждало мои наблюдения.

Победой на чемпионате мира я не обольщался. Мы немало сделали, но еще больше нам нужно было сделать. Мы были еще только на полпути к себе. Впереди нас ждали не только счастливые победы. Вовсе не исключены были и неудачи, поражения. Но мы знали, что идем к высокой цели. Видели, понимали, что не стоим на месте. Команда формировалась и укреплялась. Команда закаляла свой характер.

А как был воспринят наш успех в Праге на мировом чемпионате 1978 года коллегами-специалистами, да и журналистами?

Многие посчитали его случайностью. Напоминали, что первый матч команде ЧССР мы проиграли, что так же мог закончиться и второй.

Ничего не исключаю. Могли мы проиграть и второй матч, спорт всегда остается спортом, игрой, не производством, где все можно просчитать и проверить. Но не вправе ли я в таком случае задать и встречный вопрос: а не могли разве мы выиграть и первый матч?

Гадать, право же, нет смысла. И хотя, повторяю, все могло быть, я все-таки настаиваю на том, что поединок тот принес нам закономерную победу. Заслуженную. Заработанную. Времени после неудач в Катовице, Вене, Москве прошло немного. Но объем работы по всем разделам подготовки был увеличен резко, и это принесло свои плоды: команда была готова хорошо и в тактическом плане, и в психологическом. Мы сохраняли до конца нелегкого чемпионата и силы, и веру в себя.

Следующая победа была, напротив, воспринята как нечто само собой разумеющееся. Наш успех в Москве был безоговорочным. В те дни никто из соперников практически так и не смог вмешаться в борьбу за звание первой команды мира.

Но перед этим была блистательная победа на Кубке вызова.