Цветы со шрамами. Судьбы женщин в русской истории. Измена, дружба, насилие и любовь - Василий Дмитриевич Гавриленко

Однажды на одном из балов Марию Григорьевну увидел граф Лев Кириллович Разумовский – талантливый военачальник, владелец богатейшей московской усадьбы Петровское и просто очень образованный и добродушный мужчина, который был старше княгини Голицыной на пятнадцать лет. Графа поразил внешний облик «печальной красавицы», живущей под одной крышей с тираном. Лев Кириллович влюбился сразу и навсегда, княгиня ответила ему взаимностью.

Однако на пути влюбленных находился супруг Марии Григорьевны.

Лев Кириллович начал искать способ устранения этого «препятствия». Первоначальный план заключался в том, чтобы оскорбить Голицына действием, а затем сойтись на дуэли. Лишь слезы Марии Григорьевны заставили Разумовского отказаться от этой затеи.

В свете прекрасно знали, что князь – отчаянный, но неумелый и неудачливый игрок. Этой слабостью и решил воспользоваться Разумовский. В 1799 году граф заявился в гости к Голицыну и предложил тому сыграть в карты. Князь от таких предложений не отказывался. Слугам немедленно было приказано готовить стол, вино и свечи.

Играли ночь напролет. Разумовский выигрывал раз за разом, что ввело Голицына в состояние форменного исступления. Князь, и без того находившийся на грани разорения, оказался в ситуации, когда впору брать с супругой дорожные сумы и идти просить подаяние.

И вот здесь-то Разумовский нанес решающий удар: Мария Григорьевна в качестве основной ставки, при любом раскладе перекрывающей все потери князя. Иными словами, в случае победы Голицын получал все, а в случае поражения терял только жену.

Предложение виделось невероятно заманчивым, однако Александр Николаевич поначалу отказался, испугавшись. Раздосадованный Разумовский уже стал было рассовывать ассигнации по карманам, когда Голицын все-таки передумал, в пылу азарта в очередной раз понадеявшись на свою «счастливую звезду». И снова проиграл. Разумовский немедленно вернул ему все деньги до копейки, а Марии Григорьевне сообщил, что она «может собираться».

Разумовский увез «выигрыш» в имение Петровское, где стал жить с Марией Григорьевной как с законной супругой. А история о карточной игре стала достоянием не только Москвы и Петербурга, но и всей России.

Для Марии Григорьевны новость о том, что ее, княгиню, выиграли в карты, как крепостную девку, стала огромным потрясением: она была уверена, что Александр Николаевич просто ее отпустил. Широкая огласка пошла влюбленным на пользу: ситуацией заинтересовалась церковь, признавшая ставку Голицына вопиющим поруганием священных уз брака. В результате Мария Григорьевна получила долгожданный развод.

В одной из московских церквей в 1802 году состоялось венчание Льва Кирилловича и Марии Григорьевны. Их свадьба вызвала в обществе новую волну осуждения. Марию Григорьевну за глаза называли безнравственной, хотя от посещения ее пышных балов в Петровском-Разумовском никто не отказывался. Многие аристократы, в том числе представители семьи Разумовских и императорской фамилии, не считали этот союз законным. Спас ситуацию император Александр I. Родственник Марии Григорьевны, известный поэт князь Петр Вяземский, так описал вмешательство царя в судьбу женщины:

«В один из приездов императора Александра дядя, вероятно, ходатайствовал перед его величеством за племянника и племянницу. На одном бале в наместническом доме государь подошел к Марье Григорьевне и громко сказал: „Madame la comtesse, voulez vous me faire 1’honneur de danser une polonaise avec moi?[1]“ С той минуты она вступила во все права и законной жены, и графского достоинства».

Памятный полонез в наместническом доме случился в 1809 году, после чего брак Марии Григорьевны и Льва Кирилловича был официально признан.

Наконец-то Разумовские получили возможность жить спокойно, наслаждаясь любовью. А чувство было настоящим: современники называли эту семью самой счастливой в империи. Граф и графиня обожали друг друга, не могли долго быть в разлуке.

Единственное, что омрачало жизнь супругов, – отсутствие общих детей. Однако в отличие от многих других аристократических пар, не желающих брать в дом чужих отпрысков, Разумовские без раздумий усыновили сразу трех детишек – мальчика (будущего сенатора Ипполита Ивановича Подчасского) и двух девочек.

В возрасте 61 года, в 1818 году, граф Разумовский скончался, оставив жене огромное состояние. Горе Марии Григорьевны не знало границ, а тут еще один из братьев покойного супруга, Алексей Разумовский, подал на вдову в суд, требуя часть наследства. Тяжба продолжалась три года. И на протяжении всего этого срока привыкшая к роскоши графиня прозябала в бедности. В конце концов суд отверг притязания Алексея Кирилловича, признав завещание Разумовского в пользу жены «единственно ценным».

Процесс отнял у несчастной немало здоровья, поэтому по совету врача она сразу же отправилась на отдых за границу.

Мария Григорьевна подолгу жила в Вене, Париже, Карлсбаде. И повсюду ее дом становился местом притяжения не только для местной аристократии, но и для известных писателей, артистов, философов. Очарованность европейцев добросердечной и щедрой русской графиней была настолько сильной, что в Карлсбаде ей даже поставили памятник. Тем не менее, как писал все тот же Петр Вяземский:

«При всей любви своей к обществу, соблазнам и суетным развлечениям его, она хранила в себе непочатый и, так сказать, освещенный уголок, предел преданий и памяти минувшего. Рядом с ее салонами и большой залою было заветное, домашнее, сердечное для нее убежище. Там была молельня с семейными образами, мраморным бюстом Спасителя работы знаменитого итальянского художника, с неугасающими лампадами и портретом покойного графа».

Да, любимый граф сопровождал ее повсюду. Никогда и ни на одно мгновение она не забывала о своем дорогом муже.

Мария Григорьевна говорила, что любовь к Льву Кирилловичу согревает ее и продлевает жизнь. А жизнь графини получилась долгой: она скончалась 9 августа 1865 года в возрасте 93 лет. Своего первого, нелюбимого мужа она пережила на 48 лет, второго, любимого, – на 46.

В завещании Мария Григорьевна попросила похоронить ее на кладбище Донского монастыря рядом с супругом. Что и было сделано.

Эта женщина пережила великое унижение – еще бы, ее, потомственную аристократку, проиграли в карты! – но благодаря добродушию и жизнелюбию смогла забыть все плохое и выиграть у судьбы то, что мало кому удается получить, – счастье и долголетие.

«Папенька, не надо!»

Девочка громко плакала и кричала: «Папенька, не надо!» Странные звуки, раздававшиеся за забором дома банкира Кроненберга, привлекли внимание двух женщин – дворничихи Ульяны Бибиной и горничной Аграфены Титовой.

Крик перешел