Вадим Бурлак - Русский Париж

Положение наше (короля и королевы) ужасно, так ужасно, что его и не представить тем, кого нет сейчас в Париже…

Поверьте мне, я не преувеличиваю опасности. Вам хорошо известно, что всегда основным моим правилом было по возможности проявлять уступчивость, я надеялась на время и перемену общественного мнения. Но сегодня все изменилось; мы должны либо погибнуть, либо ступить на единственный путь, который нам еще не закрыт. Мы отнюдь не ослеплены настолько, чтобы считать этот путь безопасным; но если уж нам и предначертана гибель, то пусть она будет хоть славной, после того как мы сделаем все, дабы умереть достойно и выполнить свой долг перед религией…

Я надеюсь, провинция менее развращена, чем столица, но тон всему королевству задает Париж. Клубы и тайные общества ведут за собой всю страну; порядочные люди и недовольные, хоть их немного, бегут из страны или таятся, потому что они утратили силу или же потому, что им недостает единения. Лишь когда король будет свободен и окажется в укрепленном городе, станет ясно, сколь велико в стране количество недовольных, молчавших или вздыхавших до сих пор втихомолку.

Но чем дольше медлить, тем меньше поддержки найдем мы, ибо республиканский дух с каждым днем завоевывает себе все больше и больше последователей во всех классах, брожение в войсках все сильнее, и, если не поспешить, положиться на них будет уже невозможно».

Не услышали, не отозвались

За несколько дней до бегства из Парижа короля Людовика XVI и королевы Марии-Антуанетты, публицист и идеолог Французской революции Жан-Поль Марат оповестил соотечественников об антинародном заговоре. Он каким-то образом узнал о готовящемся бегстве.

Может, поспособствовал «Честный доброволец»? Впрочем, в Париже и без него было достаточно осведомителей и тайных агентов.

Марат заявил о намерении монархистов похитить короля: «Его силой хотят вывезти в Нидерланды под предлогом, что дело Людовика XVI — дело всех королей, а вы слишком глупы, чтобы воспрепятствовать этому.

Парижане, безрассудные парижане, я устал вновь и вновь повторять вам: стерегите как следует короля и дофина, держите под замком австриячку (Марию-Антуанетту), ее невестку и всех членов семьи; потеря одного-единственного дня может оказаться роковой для всей нации».

Впоследствии один из братьев Голицыных, активно участвовавших в парижских революционных событиях, отозвался об этом предупреждении:

— Не услышали, не отозвались. Друг народа Марат остался в одиночестве. Толпа не пожелала слушать своего пророка…

Тайком, но помпезно

Несколько раз королева Мария-Антуанетта вносила коррективы в план побега и отодвигала его дату. Организаторы этого рискованного предприятия хотели, чтобы королевская чета покинула дворец Тюильри и бежала к границе Французского государства. Там, по их замыслу, к Людовику XVI должны были присоединиться верные ему армейские части и контрреволюционно настроенные дворяне.

Но как обмануть национальных гвардейцев, охраняющих Тюильри, дворцовых слуг, ставших соглядатаями новой власти? Как незаметно миновать многочисленные заставы в Париже и в провинции? Ведь на любой из них смогут опознать и арестовать венценосных беглецов.

Конечно же для этого необходимы фальшивые документы. Помощь оказало русское посольство. Не случайно один из вождей Французской революции после бегства короля и королевы заявил: «Там русский руку приложил…».

Едва ли не на следующий день после исчезновения Людовика XVI и Марии-Антуанетты из Тюильри в Национальное собрание поступило донесение, что Иван Симолин и его подчиненные предоставили королевской чете необходимые для побега документы. Так Мария-Антуанетта превратилась в подданную Российской империи баронессу Анну-Христиану Корф, а Людовик XVI — в гувернера ее детей.

Помпезность, привычка к роскоши, болезненное самолюбие и гордыня сыграли роковую роль в судьбе короля и королевы Франции.

Писатель и знаток европейской истории XVIII века Стефан Цвейг в своей книге объяснил причины неудачи их тайного бегства: «Два простых, легких, не бросающихся в глаза своей пышностью экипажа, в одном — король с сыном, в другом — королева с дочерью, да, пожалуй, еще с мадам Елизаветой, и никто не обратил внимания на такие обыденные, заурядные кабриолеты с двумя-тремя седоками в них. Не привлекая ничьего внимания, королевская семья достигла бы границы: ведь бегство брата короля, графа Прованского, совершенное им в ту же ночь, именно потому и удалось, что не было обставлено с помпой.

Но даже находясь на волосок от смерти, семья не желает нарушать священные обычаи, даже опаснейшее путешествие организовано по правилам бессмертного этикета…».

Стефан Цвейг перечислил ошибки организаторов бегства из Тюильри: «…принимается решение ехать в одной карете пяти особам, то есть всей семье — отцу, матери, сестре, обоим детям, а ведь на сотнях эстампов именно в таком составе и изображается королевская семья, и вся Франция, до последней деревушки, прекрасно знает этот семейный портрет…».

Конечно, непростительной оплошностью стало и большое число приближенных и слуг, сопровождавших короля и королеву, и огромный багаж беглецов.

В то тревожное время роскошная, новенькая карета на дорогах Франции привлекала всеобщее внимание.

Недальновидные организаторы побега посчитали необходимым обеспечить королевскую семью достойным комфортом во время пути из Парижа к восточной границе Франции. Для этого карета была напичкана серебряным сервизом, всевозможными предметами туалета, съестными припасами и более сотни бутылками отборного вина.

Как отмечал Стефан Цвейг: «Карета изнутри обивается светлой камчатной тканью, и, пожалуй, остается лишь удивляться тому, что на дверцах кареты позабыли изобразить герб с лилиями.

Король Франции Людовик XVI

Чтобы вывезти такое громоздкое сооружение с мало-мальски терпимой скоростью, в роскошную карету необходимо впрягать 8 или даже 12 лошадей. И если легкую почтовую коляску о двух лошадях можно перепрячь за пять минут, здесь на смену лошадей требуется не менее получаса, четыре-пять часов задержки в пути на весь маршрут, а ведь даже четверть часа промедления может стоить жизни.

Чтобы возместить моральный ущерб, наносимый дворянам, сопровождающим королевскую семью, — ведь им придется сутки быть в одежде слуг, — их наряжают в новехонькие, с иголочки, ливреи, сверкающие позументами и пуговицами, а потому очень броские и резко контрастирующие с продуманной, нарочито скромной, одеждой короля и королевы».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});