Колин Кларк - Моя неделя с Мэрилин

Я никому не стал говорить о том, что произошло. На самом деле я был совершенно уверен, что этим все кончится. Но на следующий день Мэрилин позвонила мне — позвонила! — когда я был в гримерной у Оливье. В тот день она не появилась на работе, потому что провожала Миллера, и попросила меня заехать в Парк-сайд по пути домой. Я решил, что она хочет передать какую-то информацию для Оливье. Ей слишком нелегко давалось говорить с ним напрямую. Я не сказал Оливье, куда направляюсь, — он мог подумать, что я что-то замышляю у него за спиной. Затем, когда я приехал к Мэрилин в дом, она попросила меня остаться на ужин, и я догадался, что она просто одинока и хочет с кем-нибудь поболтать. Я на шесть лет младше нее, и, как я полагаю, она считала меня человеком, который ничего не будет от нее требовать.

Так мы болтали и в целом отлично ладили, пока Миллеру — да, я знаю, что он ее муж! — не приспичило позвонить ей из Парижа. Мэрилин моментально вся сжалась и напряглась, и я сбежал.

На следующий день Мэрилин не появилась в студии — Оливье дал ей выходной, — но все уже были в курсе, что накануне я с ней поужинал. Оливье это ужасно позабавило. Он не сомневается в моей преданности, и у него на это есть все основания. А вот Милтона Грина, партнера Мэрилин, чуть удар не хватил. Вдобавок ко всему Мэрилин заявила Миллеру, что я был у нее в гостях, когда он позвонил, — наверное, чтобы заставить его ревновать. Кульминацией всего этого действа стало то, что мне запретили когда-либо заговаривать с Мэрилин снова — под страхом смерти. «Печально, — подумал я, — но что ж поделаешь!» Однако, как я вскоре узнал, нельзя было связаться с Мэрилин, не ввязавшись в историю.

Наступила суббота. Я жил в доме с супругами Тони и Энн Бушелл, которые дружат с Оливье. Тони — первый помощник режиссера и, ясное дело, не в восторге от Мэрилин. Незадолго до ланча Роджер — коп — подкатил к дому Тони на своей старой машине и объявил, что забирает меня с собой. Не успели мы толком отъехать от дома, как из-под пледа на заднем сиденье внезапно вынырнула Мэрилин. Со мной чуть инфаркт не случился, не говоря уже о Тони Бушелле. Она сказала, что устала сидеть в четырех стенах и ей хочется приключений.

Я отвез ее в Виндзорский замок, где мы увиделись с моим крестным Оуэном Морсхедом, который работает там библиотекарем. Он устроил нам шикарный тур по замку, который очень понравился Мэрилин, а затем мы съездили в Итон. Был чудесный летний день, и Мэрилин вела себя естественно и непринужденно, но я, тем не менее, был насторожен. В конце концов, она же самая знаменитая звезда в мире! И в какой-то момент она умудрилась продемонстрировать все свое могущество. «Мне нужно стать Мэрилин Монро?» — спросила она, когда мы вышли из Виндзорского дворца, и приняла свою излюбленную позу. Ее сразу же узнали, и вокруг нее начала собираться толпа. В итоге мы еле-еле протиснулись в машину и дали деру.

Когда мы вернулись в Парксайд, меня ждал адвокат Мэрилин. Он прямо-таки сыпал угрозами. Но Мэрилин выпрямилась во весь рост и заявила ему, что если он тронет меня хотя бы мизинцем, уволят его, а не меня. Но даже несмотря на это, в воскресенье я ходил с опущенной головой. Надо мной подшучивали, говорили, что у меня с Мэрилин роман, и это, разумеется, мне льстило, но согласись — звучало довольно абсурдно. Потом приехал Милтон Грин и прочитал мне длинную лекцию о том, как опасно связываться с Мэрилин. Он вообще, похоже, считает ее своей собственностью. Я согласился с тем, что разумнее всего остановиться, пока не поздно.

В понедельник съемки шли своим чередом. Мэрилин не появилась, и я решил, что все кончено.

Но в середине ночи бедняжка Милтон появился опять — на этот раз под окнами моей спальни. Он попросил меня одеться как можно скорее и поехать вместе с ним в Парксайд. Мэрилин заперлась в своей комнате и никому не отвечала. «А зачем ей было отвечать?» — подумал я, но, полагаю, мне польстило, что именно ко мне обратились за помощью. Итак, я отправился в Парксайд и влился в стадо овец, блеявших под дверью. В конце концов мне в голову пришла одна идея. Я взял с собой копа Роджера, и мы отправились в гараж, где нашли лестницу. Я прислонил ее к стене прямо под окном Мэрилин и влез в ее спальню. Все, что мне нужно было сделать, — это открыть дверь изнутри, чтобы ее компаньонки смогли наконец войти и убедиться, что с ней все в порядке. Я слышал, как она дышит, — так что, по крайней мере, она была жива. Но Мэрилин вытащила ключ из замка, поэтому я не мог выйти из спальни, не разбудив ее и не будучи пойманным с поличным. Я вернулся к окну, но Роджер и лестница исчезли во мраке ночи, поэтом)7 мне не оставалось ничего другого, кроме как вздремнуть и до ждаться рассвета, — тогда я смог бы найти ключ и благополучно сбежать. Однако часом спустя Мэрилин проснулась. Сначала она, разумеется, очень испугалась, ведь она ясно помнила, что заперла дверь на ключ. Я попытался успокоить ее, а затем она вдруг решила, что я забрался к ней в окно, прямо как Ромео у Шекспира, и это так мило! Мэрилин сказала, что не хочет оставаться одна, поэтому я провел остаток ночи с ней (даже не думай — я вел себя безупречно) и убедил ее на следующий день приехать в студию пораньше. Она послушалась, и ее своевременное появление так впечатлило Оливье и всю команду, что я стал чуть ли не героем.

На следующий вечер я решил, что больше на ночь не останусь, но Мэрилин внезапно почувствовала себя очень плохо, поэтому я согласился побыть с ней, пока она не заснет, — у нее большие проблемы со сном и она часто принимает таблетки, как и ты. Но затем у нее начались ужасные спазмы, и мне пришлось разбудить весь дом и вызвать доктора. (Можешь себе представить, он оказался мужем Нинетт де Валуа, директора балета «Сэдлерс Уэллс», с которой я хорошо знаком. Какое совпадение.) Мэрилин, казалось, была вне опасности, поэтому я сбежал. Знаешь, после двух таких ночей, люди запросто могут составить себе неверное впечатление и подумать, что я сделал что-то, из-за чего Мэрилин стало плохо. А Мэрилин не какая-нибудь костюмерша без имени. Кроме всего прочего, она замужем, и — о, разумеется! — Артур Миллер примчался из Нью-Йорка на следующий день, на четыре дня раньше, чем планировал. Я вынужден был всю неделю прятать лицо и снова стал маленьким мальчиком на побегушках, на которого все могли орать. Но что это было за приключение!

Я отправил тебе это письмо вместо дневника — этот фрагмент все равно лучшая его часть, если ты понимаешь, о чем я. Вероятно, все описанное покажется тебе бредом сумасшедшего, но ты, пожалуйста, сохрани это письмо до тех пор, пока я не приеду. Я заберу его у тебя и вложу в дневник. И когда-нибудь, надеюсь, приведу написанное в нормальный вид.