Автобиография - Бенджамин Франклин

раньше упомянуть, что в 1742 году я изобрел открытую печь для лучшего обогревания комнат при одновременной экономии топлива, так как впускаемый воздух обогревался при входе. Модель этой печи я подарил мистеру Роберту Грейсу, одному из моих старых друзей. У него был горн, и он занялся отливкой плит для этих печей, что оказалось весьма выгодным делом, так как спрос на них все возрастал. Чтобы повысить этот спрос, я написал статью, озаглавленную: «Отчет о недавно изобретенных пенсильванских каминах, где подробно объясняется их конструкция и способ действия, доказывается их преимущество перед всеми другими способами обозревания комнат и рассматриваются и опровергаются все возражения, выдвинутые против их использования и т. д.» Статья имела большой успех; губернатор Томас был так доволен описанной в ней конструкцией, что предложил мне патент на исключительное право продавать камины в течение определенного времени, но я отказался из принципа, который всегда имел для меня большой вес в подобных случаях, а именно: если мы охотно пользуемся большими преимуществами от чужих изобретений, то мы должны быть рады случаю послужить другим своим изобретением, и мы должны это делать бескорыстно и великодушно.

Но какой-то лондонский торговец скобяными изделиями, порядочно позаимствовав из моей статьи и переработав ее по-своему, сделав небольшие изменения в машине, которые скорее мешали ее действию, взял там на нее патент и, как я слышал, заработал себе на этом состояние. И это не единственный случай, когда другой получал патент на мое изобретение, хотя и не всегда с таким успехом; но я их никогда не оспаривал, ибо сам не имел желания извлекать выгоду из патентов и ненавидел споры. Применение этих каминов во многих домах в Пенсильвании и соседних с нею штатах давало и дает жителям большую экономию дров.

Глава IX

Так как мир был заключен и дела в ополчении закончились, я снова начал подумывать об учреждении академии. Я начал с того, что посвятил в свой план целый ряд энергичных друзей, многие из которых были членами Хунты. Затем я написал и опубликовал статью под заглавием «Предложения по поводу образования молодежи в Пенсильвании». Эту статью я бесплатно разослал всем наиболее влиятельным жителям; и, когда я мог считать, что их умы уже немного подготовлены ее чтением, я объявил подписку на открытие и содержание академии. Плата должна была вноситься по частям раз в год в течение пяти лет; распределив ее таким образом, я думал увеличить подписку. Так оно и случилось; собранная сумма, если память мне не изменяет, превышала пять тысяч фунтов.

В предисловии к этой статье я написал, что эти предложения исходят не от меня, а от неких «проникнутых духом общественности джентльменов», избегая, таким образом, по мере возможности, согласно моему обычному правилу, выступать самому перед публикой в качестве автора какого-либо плана в ее пользу.

Подписчики, желая немедленно провести в жизнь этот проект, избрали из своей среды двадцать четыре доверенных и поручили мистеру Френсису, занимавшему тогда пост генерального прокурора, и мне составить основные правила управления академией, что было выполнено и подписано; было снято помещение и приглашены преподаватели; классы открылись, кажется, в том же 1749 году.

Скоро помещение оказалось слишком малым, так как количество учащихся быстро возрастало. Мы занялись поисками удобно расположенного участка земли, чтобы построить повое здание; в этот момент провидение послало нам уже построенное большое здание, которое при небольших перестройках могло послужить для нашей цели. Это было уже упоминавшееся здание, построенное слушателями мистера Уайтфилда; получили мы его следующим образом.

Нужно сказать, что так как пожертвования на постройку этого здания вносились различными сектами, попечители, которым должны были быть доверены земля и здание, назначались с большой осторожностью, чтобы не дать преимущества ни одной из сект; иначе это преимущество позволило бы со временем такой секте единолично располагать всем зданием вопреки первоначальному замыслу. Поэтому попечители назначались по одному от каждой секты, а именно – один англиканец, один пресвитерианин, один баптист, один гернгутер и т. д.; вакансия в случае смерти одного из попечителей должна была замещаться посредством выборов из числа постоянных членов. Гернгутер чем-то не угодил своим коллегам, и после его смерти они решили не иметь больше никого из этой секты. Но это создало новую трудность: при очередных выборах надо было как-то предотвратить появление двух представителей от какой-либо одной секты.

Было предложено несколько лиц, и все они были отвергнуты по указанной причине. Наконец, кто-то назвал меня, заметив, что я просто честный человек и не принадлежу ни к какой секте; это убедило их избрать меня. Энтузиазм, с которым строилось здание, давно остыл, и попечители уже не могли изыскивать новые пожертвования, чтобы уплачивать земельную ренту и расквитаться с некоторыми другими долгами, сделанными в связи с постройкой, что их очень беспокоило. Поскольку теперь я был членом обоих попечительских советов (и здания и академии), я имел полную возможность посредничать между этими двумя советами и привел их, наконец, к соглашению; попечители здания уступали его академии, которая обязывалась заплатить долги, содержать в здании согласно первоначальному замыслу большой холл, всегда открытый для случайных проповедников, а также бесплатную школу для детей бедняков.

Соответствующие документы были составлены, и, уплатив долги, попечители академии вступили во владение помещением; большой и высокий холл был разделен перегородками на два этажа и на комнаты для нескольких классов наверху и внизу, был куплен дополнительный участок земли, и, таким образом, все было приспособлено для нашей цели, и учащиеся перешли в это здание. На меня легли все трудности и заботы до найму рабочих, покупке материалов и наблюдению за работами; я тем более охотно брался за все это, что это не мешало тогда моему частному предприятию, так как за год до того я взял очень способного, трудолюбивого и честного партнера, мистера Давида Холла, которого я хорошо знал, так как он четыре года работал для меня. Он снял с меня все заботы о типографии и аккуратно выплачивал мне мою долю доходов. Это партнерство продолжалось восемнадцать лет и было успешным для нас обоих.

Через некоторое время грамотой губернатора попечители академии были признаны легальным обществом, их фонды возросли за счет пожертвований в Британии и земельных дарений собственников, к которым впоследствии сделало значительное добавление собрание; так был учрежден теперешний Филадельфийский университет.

Я продолжаю, вот уже почти сорок лет, быть одним из его попечителей; за эти годы я имел величайшее удовольствие видеть, как многие молодые люди, получившие образование в этом университете, развили свои способности, выдвинулись на поприще полезной общественной деятельности и стали украшением своей страны.

Когда я освободился от забот о своем частном предприятии