Святые старцы - Вячеслав Васильевич Бондаренко

раз приезжали к отцу Макарию граф Александр Петрович Толстой (18011873), будущий обер-прокурор Святейшего Синода, и его сотрудник Константин Карлович Зедергольм (1830-1878), который в 1862-м сам поступил в Оптину послушником, а за пять лет до смерти стал иеромонахом; бывал действительный статский советник Петр Иванович Саломон (1819-1905). Другие знаменитые авторы тех лет также посещали Оптину и, хотя свидетельств непосредственного их общения со старцем не сохранилось, можно быть уверенным, что они видели его, брали у него благословение. Так, 13 июня 1837 года пустынь посетил великий русский поэт Василий Андреевич Жуковский (1783-1852), сопровождавший в поездке по России великого князя Александра Николаевича, будущего императора Александра II. С 17 по 21 июля 1850 года в пустыни находился поэт граф Алексей Константинович Толстой (1817-1875). 7 сентября 1851 года Иоанно-Предтеченский скит посетил духовный писатель Андрей Николаевич Муравьев (1806-1874), который впоследствии описал свои впечатления и прислал их в подарок библиотеке обители. 28 июля 1852-го в скиту ночевал литератор, профессор Московского университета Степан Петрович Шевырёв (1806-1864), который, как было отмечено в летописи скита, «зашел в келию батюшки», то есть беседовал с отцом Макарием.

Но самым знаменитым посетителем отца Макария был, конечно же, Гоголь. Впервые Николай Васильевич побывал в Оптиной в июне 1850 года, и монастырь произвел на него сильнейшее впечатление: «Я заезжал на дороге в Оптинскую Пустынь и навсегда унес о ней воспоминание. Я думаю, на самой Афонской горе не лучше. Благодать видимо там присутствует. Это слышится в самом наружном служении, хотя и не можем объяснить себе, почему. Нигде я не видал таких монахов. С каждым из них, мне казалось, беседует все небесное. Я не расспрашивал, кто из них как живет: их лица сказывали сами всё. <...> За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь ее благоухание: все становится приветливее, поклоны ниже и участья к человеку больше. Вы постарайтесь побывать в этой обители.» В тот раз старец Макарий в скиту отсутствовал, поэтому с ним Гоголь познакомился во время второго визита - год спустя, 1 июня 1851 года. Сохранилась легенда, что старец предчувствовал его приезд. Преподобный Варсонофий Оптинский (Плиханков) так рассказывал своим духовным чадам об этом: «Говорят, он был в то время в своей келлии (кто знает, не в этой ли самой, так как пришел Гоголь прямо сюда) и, быстро ходя взад и вперед, говорил бывшему с ним иноку: “Волнуется у меня что-то сердце. Точно что необыкновенное должно совершиться, точно ждет оно кого-то”. В это время докладывают, что пришел Николай Васильевич Гоголь».

Наверняка предметом беседы, помимо прочего, стала и книга Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями», наделавшая много шума в русских литературных кругах. В библиотеке пустыни хранился экземпляр этой книги с вложенным в нее отзывом святителя Игнатия (Брянчанинова), переписанным рукой отца Макария. Возможно, в тот приезд старец посоветовал писателю обратиться к святоотеческим творениям, дал ему рукописную книгу преподобного Исаака Сирина... Во всяком случае, в рукописных пометках Гоголя на полях «Мертвых душ» сохранилось такое признание: «Это я писал в “прелести” (духовном обольщении. - В. Б.), это вздор - прирожденные страсти - зло, и все усилия разумной воли человека должны быть устремлены для искоренения их. Только дымное надмение человеческой гордости могло внушить мне мысль о высоком значении прирожденных страстей - теперь, когда стал я умнее, глубоко сожалею о “гнилых словах”, здесь написанных. Мне чуялось, когда я печатал эту главу, что я путаюсь, вопрос о значении прирожденных страстей много и долго занимал меня и тормозил продолжение “Мертвых душ”. Жалею, что поздно узнал книгу Исаака Сирина, великого душеведца и прозорливого инока. Здравую психологию и не кривое, а прямое понимание души, встречаем у подвижников-отшельников. То, что говорят о душе запутавшиеся в хитросплетенной немецкой диалектике молодые люди, - не более как призрачный обман. Человеку, сидящему по уши в житейской тине, не дано понимания природы души».

После возвращения в Москву Гоголь направил благодарственные письма настоятелю Оптиной игумену Моисею и отцу Макарию (это письмо не сохранилось), приложив к ним пожертвование - двадцать пять рублей серебром. В ответ отец Макарий поблагодарил писателя и благословил его на создание занимательной книги по русской географии. «В благом вашем намерении об издании полезной книги Бог силен даровать вам свою помощь, когда будет на сие Его святая воля, - писал он. -Но, как пишут святые отцы, что всякому святому делу или предыдет, или последует искушение, то и вам предложится в сем деле искус, требующий понуждения».

Последний визит Гоголя в обитель состоялся осенью 1851 года. 24 сентября он посещал отца Макария в скиту, на следующий день обменялся с ним записками. Писатель пребывал в нерешительности - он не знал, ехать ли ему на свадьбу сестры или вернуться в Москву, но отец Макарий оставил решение за ним. Кроме того, можно предположить, что Гоголь, поддавшись настроению момента, попросил у старца благословения на уход в монастырь. Отголоски этой легенды можно слышать в воспоминаниях преподобного Варсонофия (Плиханкова): «Есть предание, что незадолго до смерти он (Гоголь. - В. Б.) говорил своему близкому другу: “Ах, как я много потерял, как ужасно много потерял...” - “Чего? Отчего потеряли вы?” - “Оттого, что не поступил в монахи. Ах, отчего батюшка Макарий не взял меня к себе в скит?”». Сестра Гоголя Анна Васильевна также говорила его биографу, что ее брат «мечтал поселиться в Оптиной Пустыни». Однако преподобный Варсонофий не склонен был безоглядно верить этой легенде: «Неизвестно, заходил ли раньше у Гоголя с батюшкой Макарием разговор о монашестве, неизвестно, предлагал ли ему старец поступить в монастырь. Очень возможно, что батюшка Макарий и не звал его, видя, что он не понесет трудностей нашей жизни».

Наиболее теплые и тесные отношения у старца возникли с широко известной в истории русской литературы семьей Киреевских. Иван Васильевич Киреевский (1806-1856) начинал как литературный критик, к 1830-м годам был известен также как издатель и философ; его младший брат Петр Васильевич (1808-1856) прославился главным образом как собиратель русских народных песен. Со старцем Макарием Иван Киреевский познакомился благодаря своей супруге Наталье Петровне, урожденной Арбеневой (1809-1900), которая в юности была духовной дочерью Серафима Саровского. Затем она окормлялась у старца Льва (Наголкина), в 1833-м познакомилась с отцом Макарием и спустя три года стала его духовной дочерью. Благодаря ей ее муж, поначалу увлекавшийся модной тогда европейской философией и даже не носивший нательного креста, стал глубоко верующим православным человеком. Через Наталью Петровну к старцу и обратился Иван Киреевский с