Александр Мень. Пастырь. Свет во тьме. Повесть о жизни и мученической смерти - Михаил Александрович Мень

долго! Это высшее произведение душевной структуры, и когда оно будет развиваться, из него может вырасти полезное для общества. А перестроить структуру общества, сделать его демократичным, если народы или народ несет в себе тоталитарную психологию, – из этого ничего не выйдет.

– Главная наша беда – это размывание нравственных ценностей. Только духовное возрождение может перевести страну на другие рельсы. Внешние изменения ничего не дадут. Я хорошо отношусь к диссидентам. Но это не наш путь. Наш путь другой. Главная наша задача – измениться изнутри. Никакие внешние изменения ни к чему не приведут. Одни лишь социальные перемены помогут не больше, чем манипуляции крыловского квартета.

А за несколько дней до убийства о. Александр говорил о том, что его очень тревожило:

– Произошло соединение русского фашизма с русским клерикализмом и ностальгией церковной. Это, конечно, позор для нас, для верующих, потому что общество ожидало найти в нас какую-то поддержку, а поддержка получается для фашистов. Конечно, не все так ориентированы, но это немалый процент. Куда ни сунешься, с кем ни поговоришь, – этот монархист, этот антисемит, этот антиэкуменист и так далее…

– Мир стоит на распутье, дойдя до последней роковой черты. Мы должны знать, что, если не пойдем верной дорогой, наше столетие может стать последним в истории. Не волен ли Творец начать ее сызнова?..

– Надежды мои чисто мистические, потому что я все равно верю в победу светлых сил. Я убежден, что сила зла базируется на нашей трусости и тупости, но то, что на протяжении эры беззаконий всегда находились стойкие люди, праведники, мученики – утешает, это залог того, что дух непобедим и черные призраки все равно рассеются рано или поздно. Я убежден, что свобода должна вырастать из духовной глубины человека. Никакие внешние перемены не дадут ничего радикально нового, если люди не переживут свободу и уважение к чужим мнениям в собственном опыте. К сожалению, многие из тех, кто называл себя «демократами», по психологии своей были скорее диктаторами.

– Что бы ни бушевало в истории, какие бы черные силы ни буйствовали, все равно Свет и высшие Божественные силы победят… А что касается начал и концов, Христос сказал: нечего задумываться над этим. Это не в нашей власти. Жить надо сегодня.

* * *

Утро в Новой Деревне началось с колокольного звона. Солнечные лучи пробивались сквозь тонкий туман, стелившийся над небольшой деревянной церковью. Храм Сретения Господня оживал с первыми лучами солнца – к литургии съезжались со всей Москвы, внутри и вокруг церкви собирались сотни людей.

Приход отца Александра стремительно рос. Люди тянулись к нему, потому что чувствовали – это не просто священник. Он говорил современным, понятным языком о важнейших для любого думающего человека вопросах. Лирики и физики, студенты и художники, актеры, домохозяйки, бывшие партийцы и тихие бабушки в платочках – все стояли рядом, вслушивались в его проповеди, пили чай в сторожке рядом с храмом, обсуждали Священное Писание, задавали вопросы. Прихожане объединялись в малые группы, смотрели подготовленные отцом Александром слайд-фильмы на евангельские сюжеты, он объяснял, но не читал лекции, – он вел диалог.

Как-то раз в Новую Деревню приехал экстрасенс из Средней Азии. Прихожане сидели за столом на даче одной прихожанки, и отец Александр с ними. Экстрасенс рассказывал об удивительной девочке, которая общается с умершими людьми: к ней обращаются родственники умерших, семья девочки разбогатела на этом. Прихожане с интересом слушали, а отец Александр по поводу рассказа заметил: «Ну что можно сказать – бедная девочка! Параллельные миры, я думаю, существуют. Вот мы с вами сидим в старом деревенском доме, ему, наверное, больше ста лет. Чего только здесь не происходило за это время, ссоры, измены, кто-то умирал в мучениях, это не исчезает, это все осталось здесь, но мы этого не видим и беззаботно пируем на этом месте, и это правильно, нам не полезно туда заглядывать».

С приходом новой политической реальности митрополит Ювеналий, долгие годы защищавший отца Александра от давления, наконец-то получил возможность сделать то, чего не мог прежде. Он подписал указ, официально назначив отца Александра Меня настоятелем храма Сретения Господня в Новой Деревне. Это было не просто формальное решение. Ранее настоятелями храма назначались священники, которые фактически были наблюдателями: они докладывали, доносили, фиксировали, следили. Мень жил и служил как бы «в тени» – всегда под прицелом. Теперь все изменилось.

– Теперь я наконец свободен во многих решениях, – сказал он тогда. – Как стрела, которая долгое время была на натянутой тетиве, а теперь – выпущена.

Он стал полным хозяином своей общины. Сам определял, по каким правилам приход будет жить и развиваться. Мог принимать гостей, расширять катехизацию, организовывать занятия с молодежью. Мог делать свое дело не оглядываясь.

В конце сентября 1987 года отец Александр приехал к митрополиту Ювеналию, чтобы ознакомить его с кратким историческим очерком по истории Русской Православной Церкви, который он написал к Тысячелетию Крещения Руси. Митрополит внимательно прочел очерк и посоветовал показать его заместителю председателя Совета по делам религий Генриху Михайлову, в кабинете которого неоднократно допрашивали отца Александра.

Генрих Михайлов встретил отца Александра как родного, едва не расцеловал, прочел очерк, одобрил, расспрашивал, как к нему относятся в «Журнале Московской Патриархии». Отец Александр ответил кратко: «Никак». Михайлов пообещал поговорить с митрополитом Питиримом, главным редактором журнала. Но отца Александра больше заботила судьба его огромного труда – Словаря по библиологии, работа над которым близилась к завершению. Оказалось, что Михайлов уже слышал о Словаре и согласился подумать о его издании. Странно было слышать от него рассказ о том, что готовятся изменения в законодательстве о культах, что необходимо законодательно закрепить катехизацию детей. Было чему удивляться! Ровно год назад в этом же кабинете отца Александра обвиняли и требовали публичного раскаяния, а теперь вдруг решили изменить законодательство! Вскоре в официальном издании РПЦ была опубликована статья отца Александра «К истории русской православной библеистики». В этом же году он впервые получил возможность выехать за границу и по частному приглашению посетил Польшу.

Зимой юбилейного 1988 года стало ясно, что государство примет участие в праздновании Тысячелетия Крещения Руси. Это стало своеобразным сигналом, что открылись широкие возможности для христианского благовестия. Отношение церковного начальства к отцу Александру изменилось: в этом же году он был награжден митрой и тем самым стал не только настоятелем своего храма, но и митрофорным протоиереем.

* * *

В десяти километрах от Новой Деревни, среди сосновых перелесков, располагался рабочий поселок Софрино. Там находилось одно из особых предприятий Московской Патриархии – завод церковной утвари и свечей, известный далеко