Ремарк. «Как будто всё в последний раз» - фон Штернбург Вильгельм

Нельзя сказать, что роман был воспринят как пацифистский сразу же после своего появления. Поскольку Ремарк избегал прямых политических суждений и оценок, то и читатели не видели никакой антивоенной пропаганды в описании боев, канонады, бомбардировок и стоически-отчаянного поведения его героев. Отношение к роману менялось вместе с характером дискуссии вокруг него. В лагере левых интеллектуалов и левых либералов он находил растущее одобрение, в стане буржуазных националистов и правых радикалов вызывал резкое неприятие. Попав в растровый механизм времени, книга стала влиять на позицию рецензентов и читателей, меняя ее в ту или иную сторону. Кто был за книгу, считался пацифистом и критиком Первой мировой войны. Кто ее не принимал, слыл милитаристом и апологетом войны.

Литературные достоинства романа тогда мало кого интересовали. Давая ему публичную оценку, собратья по перу тоже не считали нужным скрывать свои политические взгляды, причем высказывались сплошь и рядом патетически. Бруно Франк считал чуть ли не кощунством говорить о мастерстве, с которым написано произведение, и называл его нетленным. Карл Цукмайер требовал, чтобы книга стала настольной для школьников и студентов, сотрудников газет и радио, чтобы она была в каждом читальном зале, хотя, добавлял он, и этого еще недостаточно. Вальтер фон Моло, в то время президент Прусской академии изящной словесности, стал автором выражения «Памятник неизвестному немецкому солдату». (Оно часто цитировалось и появилось на обложке вышедшего в издательстве «Ульштейн» романа.) Аксель Эггебрехт назвал Ремарка «писателем пленительной простоты». Эрнст Толлер увидел в романе «самый впечатляющий документ великой эпохи».

Рудольф Г. Биндинг, напротив, с ужасом воскликнул: «Вы срываете покров святости с истины, господин Ремарк!» Хайнц Цёгерляйн расценил роман как «взгляд на войну через очко отхожего места». Прусская аристократия (устами графа фон Шлиффена. — В. Ш.) тоже подала голос с присущим ей простодушием: «Фронтовик изображен чуть ли не одичавшим в своих привычках, тупым существом, начисто лишенным доблести и патриотических побуждений». Палитра суждений (и предрассудков) была широкой, а приведенные здесь цитаты показывают, что в полемике вокруг романа речь шла в основном о политике и редко о литературе. В начале 1930 года это очень точно выразил в «Вельтбюне» Курт Тухольский: роман «взволновал миллионы читателей не как художественное произведение, а самим материалом и его подачей», чем и объясняется его громадная популярность.

Возникновению мифов, которыми, как плющом, вскоре был увит роман, способствовали концерн «Ульштейн» и сам Ремарк. Сегодня мы знаем, что автор не придерживал рукопись, — начав утверждать обратное, как только вдруг стал успешным, — а сразу же попытался пристроить ее в каком-нибудь издательстве. Впрочем, не в каком-нибудь, а у самого Фишера. Старик издавал произведения лучших немецкоязычных и зарубежных писателей того времени. У него печатались Томас Манн, Герхарт Гауптман, Альфред Дёблин, Якоб Вассерман, Гуго фон Гофмансталь, Артур Шницлер, Джозеф Конрад, Дос Пассос, Жюль Ромен, Кнут Гамсун. И вот в это издательство первым делом обратился Ремарк. Показав таким образом, что был убежден в добротности своего опуса и что просто-напросто блефовал, говоря о «недоверии к собственным писательским талантам». (Мы еще коснемся его аргументации по этому и некоторым другим вопросам.)

Фишер ответил Ремарку отказом и надолго озадачил любителей строить догадки и предположения. А почти сорок лет спустя Петер де Мендельссон, написавший историю издательства, получил от Ремарка письмо, которое проливало свет на «загадочное» решение знаменитого издателя: «Рукопись “На Западном фронте без перемен” была передана С. Фишеру весной 1928 года главным редактором “Шпорт им бильд” Конрадом Элертом, с которым я был дружен, работая в этом журнале; передана она была через Пауля Айппера, который тоже был нашим сотрудником... Пригласив меня через какое-то время заглянуть в издательство, Самуэль Фишер сказал мне, что не верит в прибыльность проекта: никто, дескать, ничего больше о войне знать не хочет... Через пару дней я написал ему еще одно письмо — с данными об уже изданных книгах о войне и, соответственно, об их тиражах... Не потеряв еще надежды, я просил его взвесить принятое им решение... Ответа я не получил». Пауль Айппер, названный здесь посредником, был автором ряда книг о животных и близким другом Оскара Лёрке, главного редактора в издательстве «Фишер». Это говорит о том, что Ремарк был близок к истине. Вспомним, что в письме к де Мендельссону есть указание на время — «весной 1928 года», и по меньшей мере это говорит о том, что Ремарк занялся продвижением своего романа на книжный рынок безо всякого промедления и с присущей ему тогда энергией, что он не был новичком, который сомневается в своих способностях, робко показывает рукопись друзьям и очень удивлен, узнав, что кто-то ее опубликовал. В 1929 году все это звучало по-другому: «Рукопись пролежала в столе около полугода, — сказал Ремарк в своем первом интервью, — и пристроить ее где-нибудь я не пытался».

Почему же Самуэль Фишер с его умением искать и находить таланты не принял книгу? Позднее, когда роман обернулся колоссальным гешефтом, он говорил, что книга не укладывалась в его программу. Библиография издательства «Фишер» тех лет действительно изобилует громкими именами и названиями. Но в ней значатся, например: «Политический прогноз для Германии» Вилли Гельпаха и утопический «Туннель» Бернхарда Келлермана. Выходит, что знаменитое столичное издательство выпускало в свет не только «умные» книги. Не стоял Фишер и в стороне от политики. В годы войны издал патриотическое «Собрание трудов по современной истории» (1915–1918) и «Восточно-прусские военные тетради. На основании официальных и личных сообщений» (1915–1917). И не забудем: в 1919 году он напечатал «Размышления аполитичного» Томаса Манна. Старик действительно считал, что у книги Ремарка нет шансов стать бестселлером. Именно это и ничто другое привело его к ошибочному решению с самыми, без сомнения, тяжкими финансовыми последствиями для издательства. Готтфрид Берман-Фишер утверждает, между прочим, в своих воспоминаниях, что прочитал рукопись за одну ночь, пришел в восторг и посоветовал тестю немедленно ее принять.

Обращался ли Ремарк, получив у Фишера отказ, в другие издательства? Не имея письменных свидетельств, точно ответить на этот вопрос невозможно. Карл Осецкий хотя и пишет в «Вельтбюне», что автору «было отказано в трех крупных именитых издательствах», однако предваряет это высказывание осторожным «рассказывают, что»... В апреле 1929-го Эрих Кестнер тоже говорит — в «Нойе Лейпцигер цайтунг» — о «трех солидных отклонивших роман издательствах», но имен не называет. Зато можно с уверенностью утверждать, что контакт с «Ульштейном» возник вскоре после отказа Фишера. Ханс Шваб-Фелиш сообщает в своей истории издательства, что Фриц Майер, друг Ремарка и родственник ульштейновского семейства, передал рукопись Фрицу Россу, зятю Ханса Ульштейна. Тот прочитал ее на Троицу 1928-го, но ни словом о ней не обмолвился. В августе того же года Макс Крель, редактор в издательстве «Пропилеи», принадлежащем Ульштейну, передал текст начальнику производственного отдела того же издательства со словами: «Никто этим не интересуется. Вы же тоже видели войну из окопа». Однако «начальника» это не смутило. Прочитав роман, он пришел в восторг. 6 августа Росс и Ремарк встретились для беседы с глазу на глаз, и в конце месяца был подписан договор. Издательство решило публиковать текст — после нескольких доработок — на страницах «тетушки Фосс» по частям.

В договоре с Ремарком есть место, которое указывает на то, что Ульштейн не был уверен в успехе предприятия. «В случае неудачи автор обязан был отработать согласованный и выплаченный аванс журналистскими материалами для ульштейновских газет». Ощущение неуверенности не покидает издателей, и в «Фоссише цайтунг» держат в гранках роман, которым заменят ремарковский, если история о юношах, сражавшихся на Западном фронте, не тронет сердца читателей. Мы знаем, что этого не произошло. Публикация, длившаяся с 10 ноября до 9 декабря 1928 года, оказалась на редкость успешной с самого начала. Отдельной книгой роман вышел 29 января 1929 года в отредактированном виде.