Дневник 1879-1912 годов - Александра Викторовна Богданович
Дневник 1879-1912 годов читать книгу онлайн
Богдановичей – Евгения Васильевича (1829–1914) и его жену Александру Викторовну (1846–1914) – знал весь Петербург. Генерал Богданович, чиновник министерства внутренних дел, тайный советник, староста Исаакиевского собора, рьяный монархист, издатель и публицист, был хозяином известнейшего политического салона, просуществовавшего более полувека – с 1860-х годов почти до Первой мировой войны. «Бесчисленные связи и знакомства сделали незаметно мой дом сборным местом всего, что есть патриотического в нашем Отечестве… Все у меня бывают, встречаются, сходятся, спорят, завтракают за одним столом и обмениваются сведениями, мыслями, пожеланиями… Ни одно событие, мало-мальски достойное внимания, не минует моего дома, и нет ни одной газеты, которая не отставала бы от разговоров “у генерала Богдановича”».
Вследствие этого Богдановичи были весьма осведомленными людьми, а Александра Викторовна долгие годы вела дневник, куда аккуратно и тщательно заносила многое из того, что слышала от гостей – министров, губернаторов, военачальников, служащих дворцового ведомства, церковных иерархов, дипломатов, журналистов, коммерсантов, депутатов и пр.
Ее записи (политического, светского, бытового характера), находящиеся в Российском государственном историческом архиве в Санкт-Петербурге, исчисляются сотнями. Дневники, охватывающие события с 1879 по 1912 год (с купюрами и без тетрадей за 1882–1887 гг., которые, вероятно, утрачены), впервые были опубликованы под названием «Три последних самодержца» в 1924 году. С тех пор трудно найти автора, пишущего о последних годах империи, который не ссылался бы на записки генеральши Богданович.
21 мая. Толмачев рассказал, что Базилевская написала письмо митрополиту, где его просит не принимать Лизандер, которая его компрометирует и которой она заперла свою дверь; что Победоносцев с ней говорил и вполне разделяет ее мнение. Митрополит поступил бестактно: он это письмо показал Лизандер, которая теперь всюду кричит, что не пустит его больше к Базилевской, и продолжает ежедневно у него бывать. Ее даже зовут в лавре «мамзелью митрополита».
Вышнеградская рассказала, что когда государь и царица посетили Елизаветинский институт, он заметил, что вместо лампадок были зеленые стаканчики, и сказал, что это рейнвейнские рюмки.
25 мая. Был Суворин. Он признает конец XIX столетия, который мы переживаем, временем неожиданностей, тяжелой, но интересной эпохой. Он уверен, что в эти 10 лет будет переворот всюду – или везде монархии, что сомнительно, вернее – республики. Сказал, что теперешние люди за 2–3 года совсем изменились, что у них есть много инициативы, что они совсем иначе работают, что это люди с убеждением, могут принести пользу, а если правительство их не поддержит, они будут хуже анархистов.
30 мая. Рассказывают, что когда Лизандер бывает в соборе во время служения митрополита, при входе она бойко идет через всю толпу к месту, где он служит, а при выходе подходит к благословению со словами: «Ну, благословите меня теперь чистенькими лапками». Всё это делается с шумом и говорится громко. Что должен думать народ, который пришел помолиться в Александро-Невскую лавру и получить благословение митрополита, 90-летнего старца?
1 июня. Н.И.Петров рассказывал, что баронесса Икскуль ему говорила, что нет хуже посольства, чем наше в Риме: ее муж – рамолик, Розен – полное ничтожество, Мейендорф – тоже, а Баратова сами итальянцы просили оттуда убрать.
25 июня. Уже с 10 июня живем в деревне. Сегодня были у Толстых. Сестра Толстого много рассказывала про своего брата Льва. Сказала, что он теперь спокойно смотрит на людей, которые расходятся с ним в мыслях и жизни, что образа у них в доме совсем изгнаны, но когда она попросила образ для себя, то ей принесли и повесили в ее комнате. Л.Толстой упрекал ее зимой, что она держит лошадей. Она – старуха, ходить много не может и из своей квартиры в Москве, около театра, на Девичье Поле ездила к ним в карете, он же нередко приходил, истомленный, к ней пешком. Она его в этом упрекала и говорила, почему он не даст заработать бедным извозчикам. На это получила ответ: «Так, по-твоему, я должен идти в дом терпимости, чтобы дать заработать и этим бедным женщинам, которые тоже этим живут?» Она говорит, что брат ее не выглядит счастливым, что он внутренне тревожен, но что теперь в Ясной Поляне живется спокойнее. Когда он начал свои проповеди, жена его была страшно расстроена, и тогда она бежала из дома брата. Ему приказано брать ванны, но он их ни за что не берет, так как чужих услуг не желает.
27 июня. Были все Толстые. Сестра Толстого живет в Белевском монастыре, где у нее есть свое помещение, в 30 верстах от Оптиной пустыни. Лев Толстой не в первый раз этой весной видел отца Амвросия. Его беседу с ним сестра его не слышала, но после нее Толстой менее стал нападать на монастыри и начал высказывать большее снисхождение к чужим мнениям. Художник Те, который привозил к нему свою картину «Спаситель перед Пилатом» (эта картина по распоряжению Синода была снята зимой с выставки в Петербурге), имеет на Толстого большое влияние. Про Те Мария Николаевна сказала, что он – настоящая лисица, которая льстит Толстому и его дочери Марье, которая совсем подпала под его влияние. Мария Львовна ничем интеллигентным не интересуется и не занимается, бросила всё, чему училась, не говорит на иностранных языках. Она помешана на физическом труде, ежедневно доит 9 коров, стирает белье, моет полы, а маленьким детям нанимают гувернеров всех наций. Она училась, могла бы их теперь заменить. Лев Толстой проповедует безбрачие. Ему теперь 62 года, а у него двухгодовалый ребенок. Всё это как-то странно, трудно всё сразу сообразить.
28 июня. Татьяна Толстая говорила, что на ее отца очень подействовало вступление в Оптину пустынь Бориса Шидловского, что с этих пор он снисходительнее относится к монастырской жизни.
29 июня. Были Толстые. Татьяна Толстая все время говорила со своим братом Ильей о деньгах, что она очень нуждается в деньгах, что ей необходимы теперь рублей 200, чтобы заткнуть свои маленькие долги. Всё выходило, что им обоим нужны деньги, это детям знаменитого Льва Толстого, который проповедует, что деньги нужны только для того, чтобы раздавать нищим, сам получает 30 коп. в неделю от жены и тратит в городе только 10 коп. на баню. Илья, 22-летний мужик, уже женат, серьезного в нем мало. Когда мы приехали, он сидел рядом с дядей и перед ними стояли 4 бутылки вина, в которых оставалось уже совсем мало.
2 июля. М.Н.Толстая передала, что Лев Толстой говорил, каким образом произошло первое его отступление от церкви. Однажды один из его сыновей вошел к нему с его старым камердинером, держа в руках первоначальные зачатки Катехизиса. Книга была открыта на 6-й заповеди «Не убий», где в объяснении сказано, что все убийства не дозволены, кроме казни преступников и убийства на войне. Это заставило Толстого призадуматься, найти, что это несообразно, и порвать впоследствии связь с церковью.
26 июля. Сегодня приезжали все Толстые: и пироговские, и из Ясной Поляны. Мария Львовна тоже была. Она серьезнее своей сестры Татьяны, очень нехороша собой, но у нее доброе, честное лицо, которое к ней сразу располагает. Она имеет большое влияние на всех своих кузин, так как это любимая дочь своего отца, который у этой молодежи считается божеством.
17 августа. В последние дни «Новости» перепечатали беседу одесского архиепископа Никанора по поводу «Крейцеровой сонаты» Толстого, которую он назвал «Беседой вне церкви». Но, говорят, Толстой критику на свои произведения не читает и не признает.
На днях у
