Франсуа Керсоди - Уинстон Черчилль: Власть воображения

Ознакомительный фрагмент

Посреди этой бурной деятельности Уинстон все-таки нашел время жениться. После новой встречи и потока писем Клементина Хозьер поддалась наконец шарму галантного неординарного джентльмена. Прием в Бленхейме 7 августа, советы Дженни и своевременное вмешательство кузена Санни, исправившего все неловкости претендента, позволили в конечном итоге Уинстону сделать предложение… Девушка ответила согласием, и жених поспешил назначить день свадьбы на 12 сентября – меньше трех недель со времени официальной помолвки. Быть может, он боялся, что невеста одумается?[61] Клементину действительно посещали подобные мысли, но она не решилась… Так что церемония состоялась в назначенное время в церкви Святой Маргариты в Лондоне. Но совсем без сюрпризов не обошлось: у алтаря, сразу после церемонии венчания, Уинстон принялся говорить о политике с Ллойд Джорджем, совершенно позабыв, что ему полагается выйти под руку с молодой женой! В Бленхейме, первом этапе свадебного путешествия, счастливый молодожен корректирует рукопись своей книги об Африке; во время второй остановки, на озере Мажор, он поглощен чтением докладов о переговорах по размерам заработной платы в хлопковой индустрии Ланкашира; в Венеции, конечном пункте путешествия, занимается планом повышения производительности корабельных верфей, которым он решил осчастливить Адмиралтейство; новобрачным все же удалось совершить несколько прогулок в гондоле, но в целом Клементина была не против вернуться в Лондон. Наверное, будет не лишним добавить, что этот брак окажется счастливым…

По возвращении Уинстон снова оказался в гуще событий. Правительство согласилось профинансировать и реформы, и строительство дополнительных верфей. Надо было только найти дополнительные ресурсы; так возник «Народный бюджет», творцами которого стали Ллойд Джордж и Черчилль. Для того времени это была настоящая революция: увеличение налога на доходы, ввод дополнительного налога на высокие доходы, оценка больших земельных владений с точки зрения налогообложения, налоги на добавочную стоимость, повышение пошлин на права наследования, увеличение налогов на табак, алкоголь и добавочную стоимость, ввод налога на топливо. Проект, представленный в палате общин в апреле 1909 г., в течение последующих семи месяцев был предметом жесточайших дебатов. В нижней палате либеральное большинство ратифицировало его окончательно в середине октября, но консервативное большинство палаты лордов пригрозило наложить вето, что и произошло 30 ноября, когда бюджет был отклонен большинством голосов – неслыханное дело за последние двести пятьдесят лет. Чтобы выйти из тупика, Асквит решает распустить парламент и провести новые выборы.

Став президентом «Бюджетной лиги», Черчилль, естественно, оказался в авангарде сил либералов в компании с Ллойд Джорджем. В бесконечных речах как в парламенте, так и по всей стране он энергично защищает проект и яростно нападает на палату лордов – «надменную фракцию консерваторов», которая «полагает себя единственной силой, способной служить Короне» и члены которой «считают правительство своим феодальным поместьем, а политическую власть – придатком к их капиталам и титулам», и голосуют, только чтобы защитить «интересы их партии, интересы их класса и их личные интересы». Все, что они могут сделать, «когда теряют голову», – «выкатить камень на путь, чтобы пустить под откос поезд государства». Все это лишь подогрело ненависть консерваторов к красноречивому обличителю аристократии, который сам был сыном лорда и внуком герцога[62]…

На всеобщих выборах в январе 1910 г. либералы потеряли сто двадцать пять мест, но сохранили достаточное большинство, чтобы сформировать при поддержке своих союзников лейбористов и ирландцев новое правительство, которое возобновит борьбу с ретроградством палаты лордов. Сам Черчилль легко добился переизбрания в Данди, и его заметный вклад в общенациональную кампанию Либеральной партии заслужил благодарность Асквита, который рискнул даже предсказать по этому случаю: «Ваши речи войдут в историю». Что еще лучше, он предложил новому Демосфену ключевую позицию в формирующемся правительстве – пост министра внутренних дел.

Прекрасное повышение, и впервые Уинстон мог получать зарплату министра[63]. Это было справедливо, поскольку новые обязанности были немалыми. Министр внутренних дел отвечал за поддержание порядка, содержание тюрем и исправительных домов, организацию судов, подготовку законопроектов в части уголовного права, надзор за Корпусом пожарной охраны, контроль за использованием детского труда, контроль за иммигрантами, натурализацию иностранцев, соблюдение безопасности на шахтах, охрану складов взрывчатки, контроль за распространением алкоголя и азартными играми, надзор за захоронениями и кремациями… не считая того, что ему надлежало консультировать Корону в части применения права помилования и что премьер-министр поручил ему по просьбе Его Величества ежевечерне составлять подробный отчет о парламентских дебатах!

Уинстон приступил к своим обязанностям с обхода тюрем. Незашоренный взгляд, здравый смысл и воспоминания о собственном заключении в Претории десятилетней давности помогли ему сразу выявить слабые места пенитенциарной системы: треть заключенных попали за решетку за пьянство, а половина – за неуплату долгов. Заменив тюремное заключение для пьяниц на штрафы и предоставив должникам отсрочки, он за два года сократил количество узников со ста восьмидесяти четырех тысяч до тридцати двух тысяч пятисот… Те, кто остался, содержались в более гуманных условиях: телесные наказания, колодки и прочие оскорбительные наказания были запрещены; в тюрьмах была учреждена сеть библиотек, а суфражисткам был придан статус политических заключенных. «Раз в неделю, или даже чаще, – вспоминает сэр Эдуард Труп, постоянный секретарь Министерства внутренних дел, – министр Черчилль приходил в кабинет с каким-нибудь проектом, столь же смелым, сколь и нереализуемым. Но через полчаса обсуждений мы вырабатывали вместе нечто, что оставалось смелым, но уже не было нереализуемым».

Перейдя из Министерства торговли в Министерство внутренних дел, Уинстон сменил роль посредника на ответственного за поддержание порядка в тот самый момент, когда во всех портах, на всех шахтах и железных дорогах страны начались забастовки. В ноябре 1910 г. во время волнений шахтеров в маленьком валлийском городке Тонипэнди начальник местной полиции, отчаявшись, позвал на помощь войска. Узнав об этом, Черчилль предпочел направить в авангарде 300 лондонских полисменов, а войска оставить в резерве. Порядок в конце концов был восстановлен без кровопролития, и генерал Макреди, который командовал войсками, направленными в этот сектор, признал в «Мемуарах», что «только благодаря предвидению мистера Черчилля, отправившего крупные силы муниципальной полиции, удалось избежать кровопролития». Но у политики свои требования, и консерваторы обвинят Черчилля в мягкотелости, тогда как лейбористы обзовут его «мясником из Тонипэнди». История с его кривым зеркалом увековечит совершенно незаслуженное прозвище[64].