Лев Каменев: «Я не согласен» - Анна Сергеевна Кочетова

– Это не пройдет у вас, товарищи из оппозиции. Я вижу, что вы намерены спрятать свои взгляды, на почве которых вы стоите теперь. Напрасный труд. Либо вы открыто и честно откажетесь от своих принципиальных ошибок, изложенных в ваших трудах и ваших речах, и тогда я буду стоять за то, чтобы тезисы были сняты, либо вы остаетесь на своих идейных позициях, как говорите об этом в своем «заявлении», и тогда тезисы нам нужны.

Никто из оппозиционеров никак не прокомментировал это предложение. Они были растеряны. Тогда Сталин продолжил:

– Вы отказались от фракционности. Это очень хорошо. Но это не все. Этого недостаточно. Чтобы обезопасить партию от распрей в будущем, надо разоблачить ваши ошибки. Задача состоит в том, чтобы разоблачать ваши ошибки и бить их до конца, до тех пор, пока вы от них не откажетесь[248].

Постановление Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) о снятии Г. Е. Зиновьева с поста председателя Коминтерна, освобождении Л. Д. Троцкого от обязанностей члена Политбюро, Л. Б. Каменева – от обязанностей кандидата в члены Политбюро

23 октября 1926

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 79. Л. 98]

О. Д. Каменева и Л. Б. Каменев с сыновьями Юрием и Александром

1925–1926

[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 9. Л. 51]

Пока Каменев готовился отражать атаку Сталина на партконференции, пленум общим решением освободил Зиновьева от обязанностей председателя Коминтерна, Троцкого исключил из состава Политбюро, а Каменева – из кандидатов в Политбюро.

Каменеву уже было наплевать на решение пленума. Он готовился к партконференции. Там он может быть услышан.

1 ноября 1926 года Сталин выступил на партийной конференции с докладом об этапах развития оппозиционного блока. Он назвал все ошибки оппозиционеров, и которые были, и которых не было, противопоставлял ленинизм троцкизму. Доклад вызвал бурную овацию. И Каменеву, который выступал вслед за ним, стоило бы о многом умолчать. Ведь любой спор, и это он наверняка понимал, мог быть воспринят как продолжение дискуссии. А Сталин ожидал капитуляции Каменева, которому следовало всего лишь согласиться с резолюцией – только этого от него и ждали.

О. Д. Каменева и Л. Б. Каменев в Кисловодске

23 сентября 1926

[РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 9. Л. 53]

Но Лев Борисович в свойственной ему манере сдержаться не смог. Он отверг все предъявленные обвинения, пытался объяснить суть споров с большинством, но его слушать не желали. Все его слова принимались в штыки, а вся речь сопровождалась шумом и смехом.

Каменев понял, что Сталин и большинство, в отличие от оппозиции, не готовы к компромиссу, а значит, борьба должна продолжаться.

В это же время происходят изменения и в личной жизни Каменева. Его брак, который уже давно трещал по швам, окончательно распался. Но вскоре в его жизни появится Татьяна Глебова, которая станет его супругой и спутницей жизни до конца его дней.

Глава 11

Роковая телеграмма. Каменев против Михаила Романова

Декабрь 1926 – январь 1927

Противостояние продолжилось в декабре 1926 года на пленуме Исполкома Коминтерна. Сталин делал доклад по хозяйственным вопросам и некстати вспомнил старую историю о том, что якобы Каменев в 1917 году отправил Михаилу Романову приветственную телеграмму. Сталин прекрасно знал, что не было никакой телеграммы. Но борьба перешла в личное пространство. Сталин искал повод «докопаться» до Каменева, и тут ему вспомнилась «чудесная» история.

Каменев счел, что в политической борьбе Сталин перешел все границы. Льву Борисовичу было не привыкать к тому, что ему чуть ли не каждый день вспоминают его былые ошибки, но заявить такое с трибуны Коминтерна на весь мир – уже перебор. Он понял, что надо защищаться.

14 декабря 1926 года Каменев отправил заявление пленуму Исполкома Коминтерна:

«Вчера товарищ Сталин сообщил с трибуны Коминтерна, будто я в первые дни февральской революции посылал телеграмму Михаилу Романову. Это есть повторение сплетни, которую в первые дни революции пытались уже использовать против нашей партии оборонцы… Наряду с этими гнусностями эта ложь была расценена как одна из мелких и ничтожных сплетен, и мы ограничились несколькими строками опровержения… Таким образом, вся партия и Ленин знали о существовании этой лжи и оценили ее как клевету, направленную к дискредитированию нашей партии.

Нечего и говорить, что никому, в том числе и Сталину, не приходило в голову придать какое бы то ни было значение этой сплетне, когда через две недели после появления этой лжи я на апрельской конференции по предложению Ленина был избран вместе с ним, Зиновьевым и Сталиным в первый легальный ЦК нашей партии.

Через 10 лет совместной работы повторить с трибуны Коминтерна подобную вещь в качестве аргумента в идейной борьбе – это значит жесточайшим образом осудить самого себя».

Однако 15 декабря 1926 года на вечернем заседании пленума Исполкома Коминтерна Сталин вновь вернулся к этому вопросу:

– Товарищи, я очень извиняюсь, что отнимаю у Вас время из-за пустяка, пустяка не с точки зрения того эффекта, который тогда телеграмма Каменева на имя Михаила Романова произвела, а с точки зрения давности. Я думал, что товарищ Каменев будет молчать, уж лучше бы ему молчать, но раз он взялся за опровержение факта, опровергать же факт – это величайшая глупость, то позвольте факт восстановить. Первое. Дело происходило в сибирском городе Ачинске в 1917 году, после февральской революции, где и я был ссыльным вместе с Каменевым. Был банкет или митинг, я не помню хорошо, и вот на этом собрании несколько граждан вместе с Каменевым послали телеграмму на имя Михаила Романова.

Каменев думал, что его заявления будет достаточно, чтобы осадить Сталина. Но не тут-то было. Нервы у Каменева были на пределе, и, не выдержав наглости и откровенного вранья Сталина, да еще в такой ехидной манере, он вскочил и закричал с места:

– Признайся, что лжешь! Признайся, что лжешь!

Сталин как будто только этого и ждал и спокойно парировал:

– Каменев, молчите!

– Признаешь, что лжешь?

– Каменев, молчите, чтобы не было хуже. Телеграмма на имя Михаила Романова, как первого гражданина России, послана несколькими купцами и Каменевым. Я узнал об этом на другой день после этого банкета или собрания от самого Каменева, который зашел ко мне и сказал, что он допустил глупость.

– Врешь, никогда тебе ничего подобного не говорил!

– Каменев, молчите!