Воспоминания (1916-1936) - Софья Дмитриевна Благая

вопросу о вещах моей сестры. Очень прошу помочь ей мудрым и ласковым советом. Д. Б.»

1 ноября 1944 г. мама перевелась на работу по специальности – учительницей литературы в среднюю школу № 26 г. Караганды. Проработав там 2 года, перешла в школу рабочей молодёжи г. Темир-Тау преподавателем литературы 8-10 классов. Но через месяц и 20 дней вдруг уволилась по собственному желанию, а через 6 дней снова вернулась на работу. Что же произошло в эти 6 дней?

Война давно кончилась, солдаты возвращались домой, но выселенных немцев никто возвращать не собирался. И мама решила съездить в Москву, несмотря на то, что у неё в паспорте было написано, что она не имеет права покидать Казахстан. За нарушение паспортного режима ей грозила высшая мера. Но мама надеялась, что она сможет с помощью родственников и друзей вернуть папу в Москву. Только, где там… Ей, конечно, никто не смог помочь – ни брат Дмитрий, пушкинист, который чуть в обморок не упал, увидев маму, ни папин друг Сергей Башмачников. Не знаю, к кому она ещё обращалась. Мама рассказывала, что, к счастью, ей пришлось предъявить паспорт за эту поездку всего один раз, но она объяснила, каким образом у неё там появилась запись, и молоденький милиционер её отпустил. Вот, видимо, эта смертельно опасная поездка и состоялась в эти 6 дней сентября 1946 года. Отпуск маме побоялись предоставить, предложив уволиться с сохранением места работы, если всё обойдётся.

Московский мотоциклетный завод «Искра», где папа работал после окончания Бауманки, в самом начале войны был эвакуирован в г. Ирбит Свердловской обл. В декабре 1946 года трудармию расформировали, и папу направили работать на Ирбитский мотозавод. Полгода мама не могла получить разрешение на соединение с мужем. В архиве РАН, куда попала часть архива пушкиниста Д. Д. Благого, маминого брата, я видела мамино письмо, адресованное ему, с сокрушением о невозможности поехать к мужу. Очень жалею, что не скопировала это письмо.

Только в июле 1947 года мама смогла приехать к папе в Ирбит, где устроилась преподавателем русского языка и литературы в Ирбитский мототехникум. Сохранилась характеристика, в которой написано, что С. Д. Благая «зарекомендовала себя квалифицированным преподавателем, к работе относилась добросовестно, серьёзно. Активно участвовала в общественной жизни техникума, возглавляла редколлегию газеты, была избрана в состав профкома техникума».

Весной 1948 г. папу перевели инженером-технологом в Н.-Тагильскую детскую Исправительно-Трудовую Колонию МВД, и 5 октября мама устроилась преподавателем русского языка и литературного чтения в 5-х классах нижнетагильской школы № 56.

А 26 ноября вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР № 133/12 д. № 111/45, согласно которому все выселенные в годы ВОВ были приговорены к ссылке навечно, с наказанием в виде 20-летней каторги за побег с мест обязательного поселения. Мечты моих родителей о возвращении на родину окончательно рухнули.

1 сентября 1949 г. мама перешла в школу рабочей молодёжи № 5 преподавателем русского языка и литературы 8-10 классов, а 7 ноября родила дочь Татьяну.

Летом 1950 года папа перешёл на работу в отдел главного механика на Н-.Тагильский завод «Пластмасс». Жили в посёлке Уралвагонзавода (в просторечии Вагонка) в комнате в коммуналке.

6 мая 1951 года появилась на свет я. Пока мама лежала со мной в роддоме, случилось несчастье. Папа с полуторагодовалой Таней пошёл в гости к сослуживцу на новоселье. Жильё тот получил за выездом и обильно посыпал комнату дустом от клопов и тараканов. Взрослые сидели за столом и выпивали, а Таня вываляла кусок торта, который ей дали, в дусте, думая, что это сахар, и съела. Несколько дней врачи пытались спасти бедняжку, но ей не становилось лучше. И тут одна пожилая педиатр (вечная ей память и Царствие Небесное!) сказала маме: «У вас же есть грудной ребёнок. Поите больную грудным молоком, а младшей давайте коровье». Мама так и сделала, и Таня была спасена.

К концу 1952 года папе дали две проходных комнаты в коммуналке в посёлке Пионерском. Теперь все эти посёлки входят в черту города, но тогда это была страшная дыра. В интернете наткнулась на заметку в газете «Тагильский рабочий» № 64 от 27 марта 1953 года: «В Пионерском посёлке… нет дороги до трамвайной линии – её перегородили забором. Раньше мы ходили через железнодорожные пути, мимо коврового цеха. Трест Тагилстрой и дирекция Ново-Тагильского завода выделила два автобуса для перевозки жителей посёлка, но за три месяца они ходили всего дня четыре, с восьми часов утра до семи вечера».

В 1955 году папе наконец дали двухкомнатную квартиру в посёлке Сухоложский. Даже адрес сохранился: ул. Краснофлотская, 3 кв. 4. Адрес написан на конверте, в котором Свердловское книжное издательство вернуло маме рукопись её рассказа «Сестрички». Хорошо, что тогда была такая практика. Рассказ сохранился, и я опубликовала его на ЛитРес под названием «Сестрички в лесу».

Через 3 года после смерти Сталина родителям наконец разрешили выехать с Урала, но с запрещением возвращаться в место выселения (Болшево). Так мы оказались в Тбилиси у папиной мамы. Бабушка Нина через своих знакомых нашла папе работу на Азотно-туковом заводе в г. Рустави.

Сначала папе дали комнату (или две, не помню) в коммуналке на 1-м этаже дома № 11 по ул. Вокзальной. (В Кзыл-Орде мама тоже жила на Вокзальной ул.) Горячей воды во всём Рустави не было, а холодную давали только в нерабочее время. Но батареи отопления были. Сначала мама готовила на керосинке.

Маму папа устроил тоже на АТЗ делопроизводителем заводоуправления, а нас с сестрой отдали в старшую группу детского сада. Вскоре мама перевелась воспитательницей в тот же детсад. Но уже через два месяца папа уговорил маму уволиться, т. к. в трудармии он заработал гастрит и не мог обедать в заводской столовой – пища была там по-грузински очень острая.

Жить на одну папину зарплату было очень трудно. В магазинах тогда почти ничего не было, на рынке всё было очень дорого. Мне запомнилось, что мама в Грузии при росте метр 69 весила всего 46 кг.

Вскоре мы переехали в соседний дом № 9 в 3-комнатную квартиру на втором этаже. В детстве мама нам с сестрой много читала, а когда мы болели, рассказывала нам стихи: лермонтовскую «Русалку», «Девушку и смерть» и «Буревестника» Горького, «Ваську-свиста в переплёте» Веры Инбер. Мама слушала радио и пластинки. Она любила радиоспектакли, и нас с сестрой к ним приобщила. Любимыми пластинками у мамы были Миронова и Менакер, Аркадий Райкин, арии из опер. Мы ходили в кино почти на