Мир короля Карла I. Накануне Великого мятежа: Англия погружается в смуту. 1637–1641 - Сесили Вероника Веджвуд

манориальных судов – Корт-Лит (Court Leet) и Корт Барон (Court Baron). Лорд манора или его дворецкий восседали в кресле судьи и расследовали нарушения границ, случаи браконьерства и нанесения ущерба парковым насаждениям, а также расследовали мелкие дела мошенников и нарушителей общественного порядка.

Нельзя сказать, чтобы лорды маноров и мировые судьи в городе или деревне особенно хорошо разбирались в законодательстве. Даже несмотря на то, что многие из них обучались какое-то время в Судебных иннах в Лондоне. Для них было написано специальное пособие, которое помогало им в разрешении трудных вопросов, да и здравый смысл судей был так же важен, как и знание законов.

Координационный центр этой широко разветвленной судебной системы находился в Вестминстере, в древнем зале которого и в соседних с ним зданиях проходили сессии четырех судов – Суда Королевской скамьи, Суда общегражданских исков, Суда по делам казначейства и Апелляционного суда. Отличия между двумя первыми судами были незначительны. Суд Королевской скамьи занимался в основном судебными делами, возбужденными короной против подданных, Суд общегражданских исков – исками подданных против подданных. Во главе каждого был главный судья, которому в помощь были приданы трое судей и который имел право исправлять ошибочные решения, принятые судами низшей инстанции в королевстве. Суд по делам казначейства, четверых судей которого по ошибке называли баронами казначейства, рассматривал дела, связанные с налогообложением. К помощи Апелляционного суда прибегали, когда рассматривалось особенно сложное дело и для принятия решения собирались судьи всех трех судов.

Слушание дела во всех этих трех судах было открытым. Правосудие вершилось в Англии в шумной, публичной манере. Вестминстер-Холл был разделен на несколько небольших судебных залов, отделенных друг от друга невысокими, по плечо человека, перегородками. Одновременно могли слушаться несколько дел, так что можно было слышать и видеть все, что происходило в соседних залах; в качестве невольных свидетелей могли оказаться случайно проходившие мимо люди. То, что было верно для Вестминстер-Холл, было равным образом верно и для небольших судов в городах и деревнях. Отправление английского правосудия было привычным, поучительным и развлекательным представлением среди серой обыденности повседневной жизни, и аудитория смотрела его с полупрофессиональным интересом, так как среди нее были те, кто уже сам побывал актером в ежедневной драме. В качестве истца или ответчика, в качестве свидетеля или поручителя или мелкого чиновника суда большая часть населения в то или иное время сталкивалась с законом. Не только богачи и власть имущие знали законы и умели ими пользоваться. Поденщик и извозчик, чернорабочий и лодочник уснащали свою речь, сидя в пабе, жаргонными словечками из судейской лексики и имели общее представление о законе и о своих правах.

Почти не имеется свидетельств в эту эпоху в Англии, что люди боялись прибегать к помощи закона для защиты своих прав. Конечно, существовала коррупция всех видов, взяточничество и подкуп. Но общество складывалось из взаимозависимых групп людей, и в их интересах было поддерживать справедливые взаимоотношения. Бродяги и «люди, не имеющие хозяина» были постоянными жертвами закона, но они не всегда были беззащитными, иногда им удавалось выиграть процесс.

В остальном английская страсть к тяжбам, присущая всем классам общества, отражает общее отношение к закону. Закон существовал для того, чтобы защищать человека, и для подтверждения его социального статуса. Он был слугой и защитником, но никак не господином. Более того, в Англии юристы и обыватели не были враждебны друг другу. Это было верно даже в отношении представителей самых низов общества – простой чернорабочий понимал закон и иногда принимал участие в заседании своего местного суда. Но, несомненно, это было занятием в первую очередь образованных классов. В лондонском районе Холборн располагались корпорации барристеров Судебные инны (Inns of Court) – Линкольнс-Инн (Lincoln's Inn), Грейс-Инн (Gray's Inn), Иннер-Темпл (Inner Temple), Миддл-Темпл (Middle Temple). В эти заведения чаще, чем в Оксфорд или Кембридж, посылали своих сыновей провинциальные дворяне и зажиточные горожане, чтобы те посмотрели на жизнь и немного научились юриспруденции. Богатые и бедные молодые люди жили вместе в этом районе. Бесшабашный и шумный Августин Гарланд; серьезный Мэттью Хейл, который читал по шестнадцать часов в день; интеллектуалы Джон Хатчинсон и Эдвард Хайд, обсуждавшие музыку, философию и литературу. Они ходили на одни и те же лекции, посещали те же часовни и совместно весело праздновали Рождество. Судебные инны были для них третьим «университетом» в Англии, а с точки зрения их влияния – первым. Именно здесь юношеская дружба положила начало союзу тех людей, которые писали, разъясняли и применяли законы. Это был прочный бастион, который мог отразить возможное посягательство на судебную власть со стороны короля и церкви.

Король контролировал назначение судей, но не мог контролировать применение закона, судебная машина действовала сама по себе. Во время выездных сессий суда присяжных королевские судьи информировали местных мировых судей о политике короля, давали общие указания на будущее и наказывали, если указания короля не выполнялись должным образом. Но в конечном счете распоряжения короля выполнялись, если только мировые судьи намеревались их выполнить, и не существовало никаких эффективных средств, чтобы заставить судей принять непопулярные в народе меры. Королевский совет мог преследовать, наказывать и увольнять непокорных мировых судей, но, если большинство их были в оппозиции к королю, невозможно было распустить весь судейский корпус. Кто тогда стал бы исполнять их повседневные обязанности в сельской местности?

Королева Елизавета держала своих судей в благоговейном страхе перед королевской властью, любого нерадивого судью могли призвать для отчета на Королевский совет. Но она держала руку на пульсе страны и избегала противоречий с общественным мнением. Таким образом, она создала и поддерживала хрупкое равновесие между властью короны и требованиями подданных. Ее уважали и боялись одновременно, но ее любил народ, и она никогда не позволяла идти против воли своих судей и своего народа.

Король Карл тоже был высокого мнения о роли королевской власти в поддержании баланса интересов. Когда он начал править, уже не опираясь на поддержку парламента, то принял мудрое решение наладить регулярный контакт мировых судей с королевской властью, требуя от них присылать на Королевский совет полугодовые отчеты о своей работе. Король также выступил с несколькими заявлениями о Законе о бедных, целью которого было предотвратить распространение эпидемий и наступление голода, в связи с недостатком зерна, облегчить положение должников, проявить попечение об инвалидах, контролировать санитарное состояние домовладений. Об этих двух инициативах можно говорить как о прообразе благотворительной социальной политики, которую проводит корона. Одной из целей ее было укрепление власти Королевского совета за счет передачи ему части административных полномочий от местных