Очень личное. 20 лучших интервью на Общественном телевидении России - Виктор Лошак
Очень личное. 20 лучших интервью на Общественном телевидении России читать книгу онлайн
Эта книга родилась из цикла интервью известного журналиста Виктора Лошака на Общественном телевидении России. Телепередача «Очень личное» – это откровенный разговор ведущего с собеседником, который рассказывает о своей судьбе и профессиональном опыте, о правилах жизни. Здесь есть место человеческим победам и утратам, любви, вопросу воспитания детей, творческим планам.
Из более чем полусотни вышедших в эфир интервью сложно было выбрать двадцать лучших. В конце концов остановились на том, чтобы это были люди разных поколений, профессий, звезды и люди менее известные, чтобы в книге обязательно были представлены и собеседницы. Те, кому захочется познакомиться с интервью шире, всегда может найти их в эфире и на сайте ОТР.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В. Л.: То есть вас привезли на Лубянку?
Ю. К.: На Лубянку привезли. Поднялись ворота, мы въехали туда. И вот, казалось бы, я уже был почти уверен, что это арест, но страха не испытывал. Я думал об одном: «Надо держаться. Теперь это важно очень».
В. Л.: А что оказалось?
Ю. К.: Предложение уехать. «Второго Гумилева из вас делать не хотим. Но вы доигрались уже»…
В. Л.: Очень интересно! А как это было обставлено все, вот это предложение?
Ю. К.: Ну как бы меня уже и до этого вызывали. Вот если меня, допустим, публикует журнал «Континент» в Париже или «Вестник христианского движения», жди повестки. «Юрий Михайлович, ну как же? Вы же давали подписку, что больше не будете печататься на Западе?» Я говорю: «Ну вот, когда я даю подписку, я вас не обманываю. Я искренне уверен, что не буду.
А потом выхожу от вас, и судьба несет меня, несет туда-сюда: “Даешь стихи!” Что тут скажешь? – говорю. – Очевидно, нельзя брать с меня таких подписок. Потому что, видите, оказывается, что они ничего не значат». Были, были такие разговоры.
В. Л.: Скажите, а вот ваши многочисленные профессии? Вы же были экскурсоводом…
Ю. К.: Ну, я ж окончил Искусствоведческое отделение МГУ.
В. Л.: Или сторожем, как вы нам рассказывали… Были истопником, членом редколлегии, журналистом газеты и радио. А какая профессия вам больше всего сейчас вспоминается? Что вам больше всего нравилось делать?
Ю. К.: Ну, конечно, было многое, ведь поэт – это как-никак не вполне профессия…
В. Л.: Поэтому и спрашиваю.
Ю. К.: Да, да, да. Ну, все-таки поэзия, конечно, самое значительное, что было.
В. Л.: Хотя Пушкина кормила…
Ю. К.: Да не только. Некрасова кормила, да еще как. Меня творчество никогда не кормило практически. Но все равно, когда напишешь настоящее стихотворение, помните, как воскликнул Пушкин после «Бориса Годунова»: «ай да Пушкин, ай да сукин сын» – это такая эйфория! Сейчас, с возрастом уже такой эйфории не испытываешь, написав стихи. Испытываешь… Я думаю, как определить то, что сейчас испытываешь. Помните, шестое чувство советского человека? «Чувство глубокого удовлетворения». Вот сейчас его испытываешь, написав стихи, которые тебе кажутся хорошими. Я веду дневники. Фрагменты их напечатаны в «Новом мире». «Одиннадцатый» называется. Я взял просто дневник свой за 2011 год, что было 10 лет назад. Ну, не все целиком. Я не хочу там обижать людей, какие-то частные вещи, конечно, нельзя сейчас публиковать. Зачем раздражать людей? И так всем сейчас плохо живется. Но я думаю, что это будет все-таки срез эпохи. Потому что, ну понимаете, вот я помню: маленький еще был, с мамой вот так наши кровати стоят, просыпаюсь, мама в ночной рубашке, плачет.
Говорю: «Что там, мамочка? Что?» Бросаюсь к ней. «Юрка, умер Сталин». Я ведь помню этот эпизод в Рыбинске. Не только сталинизм мы пережили. Мы пережили, значит, демонтаж режима тоталитарного, пережили криминальную революцию. Теперь переживаем, что теперь, какой период? Ну, как всегда после революции бывает период реставрации. Вот и сейчас такая.
Я вообще-то в принципе с оптимизмом смотрю на нынешнюю Россию. Медленно, но верно все-таки страна идет на поправку, я считаю.
В. Л.: Как вам кажется с высоты прожитого, человек с возрастом становится храбрее?
Ю. К.: Нет, конечно, не храбрее. Потому что физически начинаешь ощущать то, что с тобой будет после. Потом ведь почти каждую неделю узнаешь о смерти кого-то, кого ты знал, с кем был близок. Это просто кажется невероятным.
Ловишь себя на мысли, когда думаешь о человеке: «Так его же уже нет! Как же так?» Вот только-только вы с ним общались, говорили…
В. Л.: Вы тщеславны?
Ю. К.: Нет. Может быть, тщеславен, но вот как вы, как любой. В меру. Какого-то слишком сильного тщеславия, которое есть, я знаю, у многих моих коллег, во мне нет.
Правила жизни
Я скажу честно и чистосердечно: мне важнее все-таки, так сказать, послужить человечеству, чем получить за это большое спасибо.
Андрей Молчанов:
«Предпринимателем нужно родиться – как художником…»
Справка:
Андрей Юрьевич Молчанов (1971 г.р.) – основатель и основной владелец ПАО «Группа ЛСР». Доктор экономических наук, почетный строитель России. С 2008 г. по 2013 г. – член Совета Федерации, руководитель экономического комитета. Женат. Шестеро детей.
Виктор Лошак: Андрей Юрьевич, вы долго живете в Москве, но ваша родинаа – Питер. Из Москвы он смотрится иначе?
Андрей Молчанов: Вы знаете, на самом деле иначе. Вообще, понимаешь красоту Санкт-Петербурга, именно когда из него уезжаешь. Потому что, когда в нем живешь, учишься в школе, уходишь, особенно зимой, – темно, приходишь – темно. Не успеваешь даже насладиться той красотой, которую действительно город из себя представляет. И вот, уехав в Москву, когда я бываю в Петербурге (я все равно в него езжу, потому что центральный офис у нас находится в Санкт-Петербурге, и мне приходится по работе бывать в нем несколько раз в месяц по нескольку дней), обязательно нахожу время посещать музеи, театры. И, конечно, по-настоящему осознание красоты архитектуры пришло ко мне только сейчас, когда я уехал из Петербурга.
В. Л.: Вы в 21 год рискнули заняться бизнесом. Причем годы были такие тяжелые, рисковые – начало 1990-х. Как вы решились?
А. М.: Слово «риск» здесь не подходит, потому что это было как данность. 1988 год; я поступил в университет на экономический факультет. Это был последний год, когда еще требовалась для поступления характеристика от райкома комсомола. Сейчас наша кафедра называется кафедрой экономической теории, а тогда – политэкономии. В стране столько всего происходило, что для меня это было естественно – мы все понимали: надо заниматься бизнесом.
И здесь не было понятия «риск». Это просто было естественное направление жизни, как она виделась в тот момент. Студенты-экономисты, когда у нас был опрос «кем вы хотите стать?», 98 % говорили: предпринимателями. Это был новый тренд, новая возможность. Поэтому как-то естественно все получалось.
В. Л.: А кто вас учил бизнесу? Вот я посмотрел ваше интервью, где вы категорически отрицаете слух, что ваш отчим,
