Женщина во мне - Бритни Спирс

заставила меня поверить в то, что я плохая! И она сделала это в то время, когда я уже испытывала столько стыда.

Клянусь Богом, мне хочется плакать, когда я думаю о том, что моим детям пришлось бы пройти через что-то тяжелое, как мне, когда они были маленькими. Если бы один из моих сыновей проходил через что-то подобное, как вы думаете, я бы написала об этом книгу?

Я бы упала на колени. Я бы сделала все возможное, чтобы помочь ему пройти через это, обнять его, сделать так, чтобы ему стало лучше.

Последнее, что я бы сделала, - это обрезала волосы в боб, надела бы брючный костюм со вкусом, села бы на утреннее шоу напротив Мередит, мать ее, Виейры и стала бы делать деньги на несчастье моего ребенка.

Иногда я говорю гадости в Instagram. Люди не понимают, почему я так злюсь на своих родителей. Но я думаю, что если бы они были на моем месте, то поняли бы меня.

31

Консервация была введена якобы потому, что я была неспособна делать что-либо вообще - кормить себя, тратить свои собственные деньги, быть матерью, что угодно. Так почему же через несколько недель меня заставили сниматься в эпизоде “Как я встретил вашу маму”, а затем отправили в изнурительное мировое турне?

После того как началась процедура консервации, моя мама и девушка моего брата сделали короткие стрижки и отправились на ужин пить вино - там были папарацци, которые их фотографировали. Казалось, что все подстроено. Отец увез моего парня, и я не могла водить машину. Мои мама и папа забрали у меня мою женственность. Для них это был беспроигрышный вариант.

Я по-прежнему была потрясена тем, что штат Калифорния позволил такому человеку, как мой отец, - алкоголику, объявившему о банкротстве, потерпевшему неудачу в бизнесе, напугавшему меня в детстве, - контролировать меня после всех моих достижений и всего, что я сделала.

Я думала о советах, которые отец давал мне на протяжении многих лет и которым я сопротивлялась, и задавалась вопросом, смогу ли я сопротивляться дальше. Отец представлял опекунство как отличную ступеньку на пути к моему “возвращению”. Всего за несколько месяцев до этого я выпустила лучший альбом в своей карьере, но ладно. В словах отца я услышала следующее: “Теперь она великолепна! Она работает на нас! Это идеальная ситуация для нашей семьи”.

Было ли это прекрасно для меня? Или для него?

Как весело! - подумала я. Я могу снова вернуться к работе, как ни в чем не бывало! Слишком больная, чтобы выбрать себе парня, и при этом достаточно здоровая, чтобы появляться в ситкомах и утренних шоу и выступать перед тысячами людей в разных частях света каждую неделю!

С этого момента я начала думать, что он считает меня помещенной на землю только для того, чтобы помогать их денежным потокам.

В моем доме отец занял мой маленький кабинет и барную стойку, превратив их в свой кабинет. Там стояла миска, в которой лежала куча квитанций.

Да, вот мое признание: я была такой занудой, что хранила все свои квитанции в миске. Каждую неделю я подсчитывала свои расходы по старинке, чтобы отследить вычеты по налогам. Даже когда я переживала дикие приступы, основы моей личности оставались на месте. Для меня эта пачка квитанций была доказательством того, что я все еще способна управлять своими делами. Я знала музыкантов, которые употребляли героин, устраивали драки и выбрасывали телевизоры из окон отелей. Я не только ничего не украла, не причинила никому вреда и не употребляла тяжелых наркотиков - я еще и следила за своими налоговыми отчислениями.

Теперь уже нет. Отец отодвинул в сторону мою миску с квитанциями, расставляя свои вещи на барной стойке. “Хочу сказать тебе, - сказал он, - я решаю, что делать. Ты сидишь вот на этом стуле, а я рассказываю тебе, что происходит”.

Я смотрела на него с нарастающим чувством ужаса.

“Теперь я Бритни Спирс”, - сказал он.

32

В редких случаях, когда я выходила из дома, например, к своему агенту и другу Кейду на званый ужин, служба безопасности прочесывала дом до моего прихода, чтобы убедиться, что там нет алкоголя или каких-либо лекарств, даже тайленола. Никому на вечеринке не разрешалось пить, пока я не уйду. Остальные гости относились к этому спокойно, но я чувствовала, что как только я уходила, начиналась настоящая вечеринка.

Когда кто-то хотел со мной встречаться, служба безопасности, подчинявшаяся моему отцу, проверяла его биографию, заставляла подписать договор о неразглашении и даже сдать анализ крови. (А еще отец запретил мне видеться с фотографом, с которым я встречалась).

Перед свиданием Робин рассказывал мужчине мою медицинскую и сексуальную историю. Уточню: это происходило до первого свидания. Все это было унизительно, и я знаю, что безумие этой системы не позволило мне найти элементарное общение, весело провести вечер или завести новых друзей - не говоря уже о том, чтобы влюбиться.

Вспоминая о том, как воспитывал моего отца Джун и как воспитывали меня, я с самого начала знала, что это будет настоящим кошмаром - иметь его во главе. Мысль о том, что отец будет контролировать любой аспект моей жизни, вселяла в меня страх. Но взять на себя все? Это было самое худшее, что могло случиться с моей музыкой, карьерой и рассудком.

* * *

Очень быстро я позвонила странному адвокату, которого назначил мне суд, и попросила его о помощи. Невероятно, но он был всем, что у меня было, - хотя я его не выбирала. Мне сказали, что я не могу нанять никого нового, потому что мой адвокат должен быть одобрен судом. Много позже я узнала, что это была полная чушь: в течение тринадцати лет я не знала, что могла бы нанять собственного адвоката. Мне казалось, что назначенный судом адвокат не стремится помочь мне понять, что происходит, и не борется за мои права.

Моя мать, которая дружит с губернатором Луизианы, могла бы соединить меня с ним по телефону, и он сказал бы мне, что я могу взять собственного адвоката. Но она держала это в секрете; вместо этого она наняла адвоката для себя, просто чтобы иметь возможность поспорить с моим отцом, как она делала, когда я была младше.

В разные моменты я давала отпор, особенно когда отец лишал меня доступа к мобильному телефону. Мне