Будни старого психиатра. Байки о пациентах и не только - Доктор Иваныч

прибавила температуры, но вместе с тем дожди зачем-то врубила. Выпавший было снег превратился в отвратную слякоть. Городские улицы стали унылыми, неуютными, неприветливыми. Очень не хотелось выходить в промозглую утреннюю темень, но куда деваться? Работа не спрашивает: нравится, не нравится.

Мой автобус всегда приезжает полупустым, но дальше народ набивается под завязку. На одной из остановок раздался громкий женский голос:

– Ну-у-у, не сидится дома-то, с утра пораньше лезет!

Повернув голову, я увидел, что это недовольство было высказано в адрес нашего дезинфектора Галины Петровны. Старенькая она и совершенно непохожая на работающего человека. Не стал я молчать и отдавать её на поругание.

– А вам не приходило в голову, что эта женщина едет на работу? – спросил я у недовольной дамочки.

– Ага, на работу… – буркнула та.

Вопреки протестам Галины Петровны, я ей уступил место и полюбопытствовал:

– А откуда же вы едете? Ведь мы с вами никогда здесь не пересекались.

– Так я же свою квартиру продала и к дочери переехала.

– И что же вас заставило-то? Ведь пусть и у дочери будете жить, но всё равно не на свободе.

– Так-то так, но деваться некуда. Зато я от кредитов избавилась и внучке добавила на квартиру. Она в Пушкино работает, в Подмосковье, раньше всё по съёмным квартирам жила. Да ладно бы одна, так ведь с ребёнком. Теперь душа за них болеть не будет.

Хоть и не бывал я в дальних заграницах, но почему-то думается, что родители, бабушки и дедушки финансово помогают взрослым детям и внукам лишь в России и бывших советских республиках. При этом вполне допускаю, что могу заблуждаться и поэтому прошу уважаемых зарубежных читателей оценить мою правоту, неправоту в этом вопросе.

Моё личное мнение таково, что помогать взрослым детям всё-таки нужно. Не смогу я даже под пыткой заявить дочери и внучке, мол, живите, как хотите, и ничего вы от меня не получите. Но вместе с тем помощь не должна превращаться в иждивенчество и откровенное усаживание на шею.

Двор «скорой» представлял собой удручающее зрелище: огромная лужа в центре и грязь по краям. Руководство всё никак не может устранить это безобразие. Но справедливости ради нужно отметить, что нас обеспечивает не только формой, но и добротной обувью, которая прекрасно выдерживает любую слякоть.

Прячась под крыльцом, нещадно чадила пожилая гардеробщица Волкова из предыдущей смены.

– Здравствуйте, Татьяна Фёдоровна, как жизнь молодая? – поприветствовал я её.

– Всё, Юрий Иваныч, последний раз мы с вами видимся. Кончилась наша работа.

– А что случилось-то? Заболели, что ли?

– Нет, сказали, что гардеробщицы больше не нужны. Вчера Крылов нас всех собрал и велел написать заявления.

– Это что ж за чудеса творятся? Если гардеробщицы не нужны, значит, нужно сократить эту должность. А заставлять увольняться по собственному желанию незаконно.

– Юрий Иваныч, это всё понятно, но неужели мы, старухи древние, будем везде бегать и пороги обивать?

– Что ж, очень жалко расставаться. Вы хотя бы просто так заглядывайте, не забывайте нас!

– Ладно, договорились!

Нет, нехорошо поступило руководство. Их действия не только незаконные, но и просто непорядочные. Могли бы на прощанье и тёплые слова сказать, поблагодарить за многолетний труд. Но нет, видимо, сейчас везде принято выкидывать людей, как отработанный материал. Обязанности гардеробщиц заключались в присмотре за нашей раздевалкой и поддержании там порядка. А теперь любой посторонний, придя на территорию «скорой», сможет беспрепятственно туда проникнуть.

Вроде бы я рассказывал в одном из очерков, как однажды ночью некий БОМЖ попытался вынести из медицинского корпуса телевизор. И только по случайности двое фельдшеров, вернувшихся в тот момент с вызова, пресекли сие злодейство. А вот если бы некто пробрался в открытый и неохраняемый гардероб, находящийся в подвале, то, безо всяких сомнений, кража увенчалась бы успехом. Да, у нас на проходной круглосуточно дежурит охрана, но ведь есть немало деятелей, способных легко и непринуждённо обойти это препятствие.

Бригада, которую мы меняем, была на месте и сидела в «телевизионке».

– Всех приветствую! Ну как поработали? – поинтересовался я.

– Да всё нормально. Вову Мартынова опять уволили!

– Ну, нашёл чем удивить! По статье уволили или «попросили»?

– «Попросили», но сказали, что теперь «скорая» для него навсегда закрыта. Да и правильно, после такого-то. Средь бела дня ужрался в лепок и завалился спать в машине. Да ещё и ни одной карты не оформил. Он потом чуть ли не на коленях главного упрашивал, обещал закодироваться, но бесполезно.

– Так этот финал с самого начала был ясен. Не знаю, зачем нужно проблемы создавать на ровном месте.

Вот так бесславно завершились отношения Владимира Васильевича со «скорой». Да и не только со «скорой», а вообще с медициной. Кто его теперь примет на работу по специальности с такими-то рекомендациями? Попасть в нашу систему не всегда просто, даже в условиях кадрового дефицита. Если кандидат на должность не вчерашний выпускник, то работодатель непременно постарается подробнее выяснить, что тот из себя представляет и почему ушёл с прежнего места работы. А давать откровенно ложные рекомендации, сами понимаете, как-то не совсем комильфо, иначе такая непорядочность может бумерангом вернуться.

Объявили конференцию. В конце своего доклада, старший врач сообщила о ЧП:

– Пока бригада была на вызове, кто-то с верхнего этажа бросил банку с краской на нашу машину. В результате разбиты проблесковые маячки и перепачкано лобовое стекло.

– Полицию, надеюсь, вызывали? – спросил главный.

– Да, конечно. Но всё без толку, так никого и не нашли. Сегодня справку об ущербе затребуют.

– Хорошо, я скажу, чтоб заранее подготовили.

– И ещё нехороший момент, – продолжила старший врач. – Появилась корь, за сутки два случая выявили.

Главный врач сразу помрачнел, а начмед, судя по движению губ, произнесла нецензурное ругательство.

– Так, Андрей Ильич, давайте срочно готовьте список контактных, – велела Надежда Юрьевна. – Находите сведения о прививках бригад и готовьтесь к близким отношениям с Роспотребнадзором.

Лицо главного фельдшера исказилось страдальческой гримасой.

– А бригады на вызовах контактных не выявляли? – спросил он.

– Нет, в картах ничего не написано, – ответила старший врач.

– А почему? Это же нарушение! Что мне теперь, самому туда ехать?

– Да, Андрей Ильич, берите адреса и поезжайте на «дежурке».

– Но почему я должен чужую работу-то делать? – не сдавался главный фельдшер.

– Андрей Ильич, бригады я не выгораживаю, но и ваша вина здесь тоже есть. С людьми нужно работать, освежать их память.

– А как ещё работать-то? У нас есть вся документация, Положение, СОПы, все ознакомлены под роспись!

– Документация – это хорошо, конечно. Но всё-таки нужно ещё и живое общение с людьми. Кто вам мешает провести краткий инструктаж прямо