Фишер. По следу зверя. Настоящая история серийного убийцы - Александр Рогоза

Спрашиваю у Армена Григоряна, не бросалась ли в глаза воронкообразная грудь Головкина (хоть тот и распрощался с корсетом еще во втором классе, но до конца проблема не исчезла).

– Нет, это было незаметно. Но у него иногда были покраснения на лице, обильные подростковые прыщи. Он был замкнутым парнем, и я, как и большинство наших ребят, общался с ним только на уровне «привет-пока».

Подробности

Из медкарты Сергея Головкина

1973 год (ему 14 лет): «Отмечены вульгарные бородавки на ладонях и бородавчатые мозоли на ступнях».

Вульгарными бородавками называют доброкачественные образования на коже в форме плотных узелков. Они имеют вирусное происхождение.

1974 год (15 лет): «Снят с учета по нарушению осанки». Отмечено, что «деформация грудной клетки уменьшилась».

Слова учительницы Инны Савченко из 167-й школы, которая с четвертого по восьмой класс была классным руководителем Головкина:

«Помню этого мальчика хорошо. Головкин был тихий, но не забитый. Над забитыми ребята издевались, а над ним – нет, не обижали. Другие мальчишки, бывало, шкодили. Но Головкин ни в каких пакостях и разборках замечен не был. Признаков жестокости я за ним тоже не замечала».

А что же родители?

Александр Головкин упоминал, что примерно в то же время застукал сына дома во время мастурбации.

«Я сам увидел дома и сказал Сергею, что нельзя этого делать. Он никак не отреагировал, только замкнулся. И примерно до 14 лет я сам это замечал. Разговаривал с ним, но никаких мер не предпринимал, потому что и сам не знаю, что с этим делать. По поводу половой жизни я с Сергеем не разговаривал. Это не было принято. Со мной на эту тему в свое время тоже никто не разговаривал».

Эти случаи Александр Нилович и с женой никогда не обсуждал – в их семье на такие темы не разговаривали.

«Воспитанием Сергея занимались я и муж практически поровну, – рассказывала Лариса Головкина. – Я не могу выделить кого-либо из нас. Мой муж по характеру очень общительный человек. Правда, я должна отметить, что мы все работали, поэтому под грузом житейских проблем на воспитание Сергея, естественно, оставалось очень мало времени. Практически это сводилось к тому, что мы следили, чтобы сын был одет, обут, не голоден и хорошо учился. Тем не менее по выходным дням в летний период и во время отпусков мы иногда всей семьей ходили в лес или совершали небольшие туристические походы».

Отец подтверждал:

«Еще до школы и когда Сережа учился в начальной школе, мы часто уезжали путешествовать на байдарках. Обычно в мае мы ехали от Савеловского вокзала на электричке до Вербилок или Дубны, а потом плыли по каналу имени Москвы и Волге до Савелово на байдарке (этот поселок находится на берегу Волги, напротив города Кимры). Сереже очень нравилось удить рыбу, он мог часами сидеть на берегу».

Как странно. А вот Головкин не упоминал на допросах, что ему нравится рыбалка. И снастей не хранил. Может, папа принимал желаемое за действительное?

По мнению Ларисы, муж вообще не слишком любил детей. В проблемы сына даже не пытался вникнуть. Зато иногда воспитывал.

«Одно время мой муж решил заняться закаливанием Сергея. Но делать он это стал очень грубо и прямолинейно. Он просто брал Сергея и насильно заставлял его обливаться из душа ледяной водой. Без всякого постепенного перехода и привыкания. Сам при этом холодный душ никогда не принимал и никакого примера сыну не показывал. Сергей эти процедуры закаливания – а они продолжались примерно месяц, может, чуть меньше – воспринимал очень болезненно, плакал и кричал. Мне даже пришлось вмешаться и запретить мужу подобные действия».

В 1969-м, когда мальчику исполнилось 10 лет, у Головкиных появилась дочь Наташенька.

«Такая разница в рождении детей объясняется тем, что на первом этапе мы не могли себе позволить по материальным и другим соображениям сразу с небольшим перерывом родить второго ребенка, – объясняла Лариса Головкина. – Когда такая возможность появилась и родилась дочь, я стала понимать, что большая разница в возрасте детей – это не очень хорошо. В том смысле, что у детей не складываются подлинно дружеские отношения из-за разности интересов».

Сестра Ларисы Елена Егорова вспоминала, как после этого события все в семье изменилось.

«Когда у сестры родилась дочь, она, на мой взгляд, практически все свое материнское внимание перенесла на нее. А у Сергея в этот период времени, опять же на мой взгляд, возникла потребность в ласке, в участии со стороны близких ему людей. И он этого не получил. Когда в пятом классе у него появилась возможность ходить в конную секцию, он с удовольствием стал это делать. Лошади стали его главным увлечением!»

Глава 27

Кошка без головы

Лошади возникли в жизни Сергея Головкина вовсе не из ниоткуда. После того как сидевший с ним за одной партой Рома Юрченко переехал в другой район, учителя посадили Головкина с Маратом Лирцманом. Этот мальчик занимался в конной секции на Центральном московском ипподроме и часто рассказывал одноклассникам, как там здорово. А потом начал зазывать ребят с собой, водил на экскурсии, показывал конюшни, знакомил с тренерами.

Из показаний одноклассников:

«У Лирцмана была запоминающая внешность – волосы апельсинового цвета. Он очень похоже рисовал лошадей. Постоянно рисовал их на переменах и после уроков»;

«Мы платили по рублю и катались на лошадях. Женщина-тренер рассказывала и показывала, как нужно обращаться с животными»;

«Вначале нас из класса ходило человек двадцать, а потом ребята начали отсеиваться, и в конце концов в секции остались только Лирцман и Головкин».

По словам Армена Григоряна, буквально через пару лет после тех событий Марат эмигрировал с родителями в Израиль, а потом оказался в США:

– Очень приятный человек. У меня случилась с ним забавная история в 2000 году. Мы тогда с «Крематорием» приехали в Америку на гастроли и останавливались в знаменитой нью-йоркской гостинице «Пенсильвания». И вдруг перед концертом раздается звонок у меня в номере. И на том конце провода наш Маратик. И он зовет нас на автоэкскурсию по Нью-Йорку. Я говорю: «У нас в ансамбле восемь человек, мы в машину не влезем!» Он отмахнулся: «Не волнуйся, все будет хорошо». Мы встретились в «Пенсильвании», я, разумеется, пригласил его на концерт, а после мы с музыкантами вернулись в отель и в назначенное время собрались в холле. Выходим на улицу, а там стоит длинный белый «Линкольн», шофер в лампасах,