Две Ольги Чеховы. Две судьбы. Книга 2. Ольга Константиновна - Татьяна Васильевна Бронзова

в станционной форме, сразу сообразил, кто и направился прямо к нему.

– Ваш антрепренер господин Леонидов просил передать, что в драмтеатре устроили лазарет… – начал начальник станции.

– Почему в театре? – удивленно перебил его Берсенев.

– Мест для больных не хватает. В городе эпидемия тифа.

– Эпидемия? Так что, спектаклей не будет?

– Будут. Он просил передать, что спектакли обязательно будут. Но только в другом помещении.

– В каком?

– Не могу знать.

– А почему он сам нас не встречает? Куда нам сейчас со всем нашим скарбом?

– Переночуете в помещении вокзала вместе с другими прибывшими в город пассажирами, а с утра он за вами приедет. У нас до шести часов комендантский час. Говорят, возможно, что и большевики в городе объявятся. Деникина-то они опять на юг оттесняют.

– Да что вы? – расстроился подошедший Бертенсон.

Узнав об эпидемии и отступлении Деникина, Берсенев собрал всю группу прямо на платформе, так как помещение вокзала было переполнено людьми. Кто-то только что прибыл, кто-то хотел уехать… Везде были грязь и полный хаос. Кроме того, в один из залов вокзала путь был перекрыт. Там лежали больные тифом, снятые с проходящих поездов. Везде пахло карболкой.

– Господа, мы должны с вами решить, остаемся мы в Ростове или нам лучше тут же с первым поездом вернуться в Новороссийск? – начал разговор Берсенев.

– А на что мы вернемся? – резонно ответил ему Бертенсон. – Денег нет. Предлагаю исполнить несколько раз только «Вишневый сад», чтобы полностью не распаковываться. Возьмем выручку и тогда уедем.

– Что ж, считаю это правильным, – поддержал его Берсенев. – Я раздобуду карболки. Обработаем все помещения. И те, где будем жить, и те, где будем играть…

– Какого черта, господа, – воскликнула Вера Николаевна Павлова. – Сейчас по всей России тиф. Чего уж бояться. Будем играть. Как вы, Ольга Леонардовна?

– Поддерживаю, – устало отозвалась Книппер. – И вправду, какого черта!

– Ну а если красные нагрянут, так тоже не страшно, – заключил Александров. – Мы, актеры, политикой не занимаемся. Играем для зрителей, а какого они там цвета, красные или белые, нам все равно.

– Да, – кивнул Тарханов, – «мы актеры, наше место в буфете». Кстати, водки бы достать. Говорят, от тифа очень даже помогает.

Младший брат Ивана Михайловича Москвина, оставшегося в Москве, Михаил Михайлович Тарханов примкнул к группе Качалова в Харькове, где играл в местном частном театре Синельникова. Будучи актером широкого диапазона, он сразу влился в коллектив и стал тут же с блеском играть Епиходова в «Вишневом саде», выходил в роли работника в «Дяде Ване» и вообще готов был заменить любого заболевшего актера на любой роли. Настоящая-то фамилия его была Москвин, но так как старший брат раньше него вышел под своей фамилией на подмостки, то, чтобы не было путаницы, младший брат поменял фамилию и стал Тархановым. Вместе с ним примкнула к качаловской группе и его жена, актриса Елизавета Скульская, которой тоже нашлась работа. Она играла теперь во втором составе няньку в «Дяде Ване» и гостью на вечеринке в третьем акте «Вишневого сада».

– Ладно, – сказал Берсенев. – У меня есть немного самогона. Берите свои кружки и подходите, кто хочет. Может, и вправду поможет ничего не подхватить тут этой ночью.

Какой же у них хороший администратор! Все сразу повеселели, быстро достали из своих саквояжей кружки и выстроились в очередь. Не только мужчины, но и женщины. А почему бы и нет? Хватило на всех всего лишь граммов по пятьдесят, но и то все были рады. Немного поговорили, пошутили и вскоре, завернувшись в свои пальто и пледы, улеглись на сундуки и тюки с декорациями и уснули. По очереди кто-нибудь из мужчин охранял и их сон, и вещи. Воров-то в ту пору, особенно на вокзалах, было пруд пруди. В шесть часов утра, как только сняли комендантский час, за ними приехал Леонидов. Вещи погрузили на телеги, а полусонных людей он повел пешком до центра города, где и разместил в некогда приличной гостинице, находившейся теперь в полном запустении. Усталые, они рухнули на кровати и тотчас же уснули. Им уже было все равно. Лишь бы была кровать.

⁂

Зал помещения для спектаклей, что разыскал для них Леонидов в этом городе, был невелик. Соответственно, и сборы были намного меньше, чем рассчитывали Берсенев и Бертенсон.

– Но зато билеты все проданы, – радовались они. – Интересно, сколько спектаклей «Вишневого сада» мы сможем здесь дать?

– Смело спектаклей пять-шесть, – ответил местный директор. – В городе всем интересно увидеть и спектакли Художественного театра, и вдову Антона Павловича Чехова…

«Какой я молодец, что придумал этот ход с двойной фамилией для Ольги Леонардовны», – похвалил сам себя Бертенсон.

Естественно, помещение театра не отапливалось. Был конец октября, и по вечерам было уже довольно прохладно даже в этом южном городе. Многие зрители сидели в зале прямо в пальто.

После окончания первого представления за кулисы заглянул мужчина в накинутом на плечи плаще. Под ним виднелся белый халат, шея была обмотана шарфом.

– Мне бы увидеть господина Качалова Василия Ивановича, – робко попросил он сиплым, явно простуженным голосом вставшего на его пути Бертенсона.

– Господин Качалов переодевается. К нему нельзя. Вы по какому вопросу?

– Да у нас солдатик на вокзале лежит в тифозной горячке. Его только что сняли с военного эшелона. Сказали, что он сын известного актера Качалова. Правда или нет, не знаю. Но только я увидел на афише фамилию Качалов. Вот и пришел. А вдруг и вправду сын.

– Идемте со мной, – разволновался Сергей Львович. – Идемте скорей!

Василий Иванович надевал жилетку, когда они вошли к нему в гримерную. Услышав рассказ санитара, он охнул, на секунду присел на стул, затем вскочил:

– Вадим! Это конечно Вадим! – закричал он. В его глазах стояли слезы. – Сергей Львович, умоляю, раздобудь машину. Мы должны забрать его! Господи, спаси и сохрани моего мальчика!

– Я сейчас, сейчас, – произнес на ходу Бертенсон и выскочил из комнаты в поисках Берсенева. Не сам же он будет искать машину! Нет, Сергей Львович умел только руководить.

– Милый вы мой, – причитал между тем Александров, находящийся вместе с Качаловым в одной уборной. – Только не нервничайте. Берегите сердце. Я уверен, все будет хорошо!

– Предупредите Нину Николаевну, – внезапно попросил его Василий Иванович, сам, вероятно, не в силах сделать этого.

– Господи, спаси и сохрани, помоги моему мальчику! – шептал он не переставая, нервно шагая по комнате взад-вперед и сомкнув руки на груди, пока Александров бегал в поисках Литовцевой.

Нина Николаевна играла гостью в третьем акте и смотрела спектакль из-за кулис на правах режиссера. Актер нашел ее в женской гримерной.

Литовцева примчалась