Военные контрразведчики - Александр Юльевич Бондаренко

беспокоиться, что эти средства и методы противники Советской власти используют в своих целях… Обобщив известные примеры, он повел обработку руководителей ВЧК и мобилизовал их на борьбу с военной контрразведкой. Эти действия во многом поддерживал Дзержинский… Волевой, жесткий в своих решениях Лацис стал инициатором и главным действующим лицом этой кампании. Ввязавшись в „драку“, он не учитывал, а может быть, сознательно упускал из виду ликвидацию к концу октября контрразведывательных аппаратов Всероссийского Главного штаба и Высшего военного совета, где как раз и трудились военспецы, и то, что его противниками в итоге оказались коммунисты, то есть преданные, по убеждению Лациса, люди. „Порочность“ их была лишь в том, что они служили в Военном контроле Реввоенсовета и допускали возможность использования пусть и проверенных, но „спецов“. Поэтому Лацис все делал для полного устранения оппонентов. Не постеснялся использовать даже центральную прессу. В правительственной газете „Известия ВЦИК“ он опубликовал статью под названием „Трудноизлечимая язва“, где дал односторонние, далекие от объективности оценки Военного контроля, дискредитировал без разбора всех его сотрудников. В заключение публикации автор утверждал, что поручили „охрану наших военных тайн нашему противнику“. Комментарии, как говорится, излишни…»[99]

Характерно, что впоследствии такая безосновательная публичная критика контрразведки стала возможной лишь в конце 1980-х — начале 1990-х годов.

Вернувшись в Москву в первой половине декабря, Лацис направил в РВСР «Докладную записку о реорганизации Военного контроля», предлагая следующий план построения «нового аппарата надзора за армейской средой»: при ВЧК создается «специальный военный отдел, стоящий во главе всей фронтовой работы»; при каждом фронте и при каждой армии организуются особые отделы, подчиненные: армейские — фронтовому, фронтовые — военному отделу ВЧК; в тылу работу особых отделов должны выполнять военные отделы, создаваемые при каждой уездной и губернской ЧК; руководителем Военного отдела ВЧК должен стать член РВСР, вводимый в Коллегию ВЧК. Одновременно Лацис представил и проекты «Положения» о фронтовых и армейских особых отделах.

Двенадцатого — тринадцатого декабря эти документы обсуждались в Реввоенсовете. В обсуждении участвовали главком И. И. Вацетис, члены РВСР С. И. Аралов, К. Х. Данишевский и И. Н. Смирнов. Они согласились с идеей организации Особого отдела путем объединения Военного отдела ВЧК и ВК РВСР, поручив общее руководство члену или представителю РВСР, с вводом его в коллегию ВЧК. Однако свое согласие они оговорили условием, что органы разведки должны быть переданы Полевому штабу и Регистрационному отделению РВСР. Были утверждены проекты «Положения» о фронтовых и армейских особых отделах, предложенные Лацисом.

Кстати, именно в это время, 3 декабря, опытный и авторитетный руководитель Военного контроля М. Г. Тракман был переведен на работу в Эстонию, где 29 ноября была провозглашена «Эстляндская трудовая коммуна» — социалистическая республика, в состав правительства которой он и вошел. Республика просуществовала недолго, и Тракман оказался на работе в Сибири, где до 1937 года возглавлял «Запсибкрайздрав».

Двенадцатого декабря Дзержинский телеграфировал Троцкому о своем желании утвердить кандидатуру руководителя Военного отдела ВЧК Кедрова в качестве заведующего «в целях персонального объединения Военного контроля с Военным отделом ВЧК». Лев Давидович тогда разъезжал по наиболее опасным участкам фронта, его отсутствие существенно ослабляло позиции Военного контроля…

Семнадцатого декабря Аралов пригласил на заседание РВСР «для окончательного рассмотрения вопроса о ВК РВСР» членов «Комиссии по ревизии и реорганизации…» — М. С. Кедрова и нового начальника отдела ВК В. Х. Штейнгардта, который прибыл на заседание с проектом «Положения об Особом отделе», то есть соответствующим образом измененным ноябрьским вариантом «Положения о Военном контроле». Уточнения в нем были следующие: органы ВК переименовывались в особые отделы; вместо «иностранных военных шпионов» было записано более широкое понятие «неприятельские шпионы»; общее руководство возлагалось на члена РВСР, входящего постоянным членом с правом решающего голоса в Коллегию ВЧК; непосредственное руководство всеми сухопутными и морскими особыми отделами сосредоточивалось в Управлении Особого отдела при РВСР; Военный отдел ВЧК, фронтовые, армейские и пограничные ЧК объединялись с органами ВК; отделение военной цензуры переходило в Регистрационное управление РВСР… В общем, составители документа до конца отстаивали самостоятельность контрразведки, допуская лишь ее символическую связь с ВЧК. Однако никакого действия эти предложения уже не возымели.

Девятнадцатого декабря 1918 года состоялось заседание бюро ЦК ВКП(б) с участием В. И. Ленина, где, как написано в протоколе, «слушали» вопрос «О военном контроле». Было принято постановление, в котором говорилось, что «по вопросу об объединении деятельности ВЧК и Военного контроля решено согласиться с положением, выработанным при Реввоенсовете. Заведующим Военным контролем назначить т. Кедрова, если не встретится возражений со стороны Реввоенсовета…».

На заседании, проведенном в ночь с 26 на 27 декабря, члены РВСР приняли решение о назначении Кедрова начальником уже не Военного контроля — этот термин ушел в историю, но Особого отдела. Притом оговаривалось, что «общее руководство Особым отделом по указаниям Реввоенсовета Республики лежит на члене РВСР Аралове»[100], который входит «постоянным членом с правом решающего голоса в коллегию Всероссийской чрезвычайной комиссии».

В свою очередь, председатели фронтовых и армейских чрезвычайных комиссий назначались соответствующими реввоенсоветами и утверждались ВЧК. В дивизиях, полках и батальонах назначались комиссары ЧК, которые утверждались соответствующей высшей инстанцией.

Четвертого января 1919 года М. С. Кедров издал приказ № 1 по Особому отделу, требуя немедленно приступить к «слиянию» на фронте и в округах органов ВК и ЧК, организовывая таким образом фронтовые и тыловые особые отделы — работу эту предлагалось завершить уже к 15 января. Начальниками особых отделов фронтов и армий временно оставались руководители соответствующих органов ВК, а за основу организации принималась тогдашняя структура Военного контроля, но без отделений военной цензуры, агентурной разведки и следственной части — первые два выделялись в самостоятельные органы, подчиненные Региструпу РВСР, следственную работу рекомендовалось передать ЧК в тылу, а на фронте — Реввоентрибуналу…

Впрочем, в пункте 10-м «Постановления ВЦИК об Особых отделах при ВЧК», опубликованном 21 февраля 1919 года, этот вопрос определялся по-иному:

«Особым отделам предоставляется право ведения следствий и всех связанных с ними действий, как то: обысков, выемок и арестов, кои производятся по собственным Особого отдела ордерам или по ордерам Всероссийской или губернских чрезвычайных комиссий».

При организации Особого отдела отбирались «надежные работники из числа коммунистов», а беспартийные могли привлекаться к работе лишь «с особой осторожностью». Фактически происходила ликвидация Военного контроля, в результате чего многие опытные контрразведчики просто оказались не у дел, что, разумеется, не лучшим образом сказалось на результатах деятельности новой военной контрразведки.

Борьба с контрреволюцией и шпионажем в армии и на флоте возлагалась отныне на Особый отдел — под общим руководством ВЧК. В Инструкции Особого отдела ВЧК, введенной в действие 24 января 1919 года, задачи особых отделов сводились к «обнаружению, обследованию и пресечению деятельности контрреволюционных и шпионских организаций» в РККА. Однако непосредственно контрразведывательной работой в Особом отделе ВЧК занимались всего 11 человек, а в особых отделах фронтов и армий подобной «специализации» не было вообще: бороться «с контрреволюцией» было гораздо