Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны

Мы спустились по берегам реки Годуэн еще на двадцать пять миль, преследование на какое-то время замедлилось, и следующих три дня мы провели в покое среди красивой природы гор и леса. Англичане, вероятно, думали, что генерал Бота хотел уйти на португальскую территорию, чтобы быть интернированным, вместо того, чтобы сдаться, поэтому они отдыхали. Но генерал Бота думал иначе. Однажды утром мой отец прибыл специальным поездом из Нельспруйта, где находилась новая временная столица. и сказал нам, что коммандант-генерал собрался уходить на север, в труднодоступные места. Он мог бы достичь гор за Лиденбургом, где силы буров должны были быть реорганизованы для продолжения партизанской войны.

Мой отец действительно приезжал, чтобы проведать нас, но я там был один. Хьялмар был в санитарном вагоне, оправляющимся от раны, Жубер после битвы при Далмануте пропал, а самый младший был вместе с русским санитарным отрядом. Так что в настоящее время мы были рассеяны.

Мой отец оставался со мной в течение дня, и затем уехал обратно в долину. К сожалению, паровоз, который привез его, переехал и убил моего бедного маленького пони. Кроме того, что он честно служил мне с первого дня войны, он был нитью, которая связывала меня с прежней жизнью, потому что его мы привезли еще жеребенком из Свободного Государства, и эта потеря была для меня большим ударом. Однако времени для сожаления не было, потому что следующим утром англичане возобновили наступление. Коммандо отступили — одни ушли вниз, на равнины, другие поднялись в горы. Среди последних были и преторийцы, которые. поднялись к месту, которое называлось Девил Кантор, куда мы прибыли той же ночью. Несколько дней до этого преторийцы обсуждали вопрос о том, пойти ли в высокий вельд. Они чувствовали привязанность к родным местам и хотели вернуться туда, где могли получить известие о своих семьях, оставшихся в Претории. Поэтому они решили уйти через горные тропы. Я отказался сопровождать их, поскольку мои отец и брат были в других местах, поэтому попрощался с ними, и они ушли в темноту. Больше я их не видел, но знал, что они вернулись к родным местам и те из них, кто не был убит или взят в плен, оставались там до конца войны. Сам я присоединился к бюргерам, которые оставались в горах, и в их компании ехал всю ночь, пока рассвет не застал нас на равнине, которая простиралась до Барбертона и Каап- Майден. За ней лежала сильно пресеченная местность, по которой мы медленно двигались три дня, пока не дошли до Гекторспруйта.

Это было последняя железнодорожная станция перед португальской границей, и здесь собралось почти пять тысяч всадников, ожидавших распоряжения генерала Боты. Мы оторвались от английской армии на пятьдесят или шестьдесят миль, и я нашел там всех трех моих братьев. Рана Хьялмара была лучше, и Арнт настолько оправился, что мог сидеть на лошади, в то время как Жубер был в полном порядке в течение всего отступления. Мой отец отсутствовал, но он прибыл два дня спустя. Он оставил свой вагон, поскольку движение поездов было перекрыто, и пересек труднопроходимый участок выше Крокодайлспруйта верхом, и таким образом впервые за несколько месяцев наша семья снова собралась вместе.

У генерала Боты все было готово. Орудия, которыми нельзя было пользоваться, были приведены в негодность или утоплены в Крокодайл-Ривер, больных и раненых отослали к португальской границе, все имущество со складов было распределено между людьми или сожжено. Тем утром в начале сентября 1900 года началась новая стадия войны.

XIV. Новые условия

Наша дорога шла через Саби, низменную местность, изобилующую крупной дичью всех видов. Днем большие стада зебр, гну и саблерогих антилоп стояли, бесстрашно пристально глядя на нас, а ночью львы оглашали ревом окрестности лагеря. Мы кормились охотой, и для меня это путешествие по неосвоенной стране было полно особой прелести — ведь мы проходили по стране, столь же нетронутой, какой была Африка во времена первых трекеров.

После долгого марша мы достигли подножия большого хребта, который уходил на север, насколько мог видеть глаз. Отсюда генерал Бота послал коммандо с заданием двигаться вдоль этого хребта к хребту Мерчинсон, до которого было двести миль. Сам он в сопровождении отряда, состоявшего из остатков Иоганнесбургской полиции, и в сопровождении горстки оставшихся с ним офицеров пошел в заброшенный поселок Охригстад в ущелье Стигроопт. Наш путь проходил через Граскоп и Пилгримс Рест, среди гор и ущелий, по местам, красивее которых я не встречал.

Теперь, когда президент Крюгер оставил страну, трансваальское правительство состояло из моего отца и вице-президента Шалка Бюргера, которых сопровождали несколько чиновников, и они пока следовали за генералом Ботой в горы, так же как и я с братьями. Мы оставались в Охригстаде в течение недели, но когда там появилась малярия, правительство переехало в находящуюся в нескольких милях поселок Лиденбург, который находился на более высоком месте. Генерал Бота ушел, чтобы спланировать действия партизанских отрядов.

Он сделал это настолько эффективно, что через несколько месяцев имел мобильные отряды во всех районах Трансвааля, действия которых изматывали англичан, что действовало на них особенно раздражающе после того как они считали наше сопротивление сломленным.

Все это, однако, было пока в будущем, а тем временем мы с братьями сидели в правительственном лагере, предаваясь вынужденному безделью. Мы выдержали две недели, а потом решили уехать. Мой самый младший брат был все еще настолько слаб от болезни, что должен был остаться, но мы втроем были готовы. Мой брат Хьялмар, который был несколько странноватым, решил уйти один, и, хотя мы пробовали его удержать, он отправился в Восточный Трансвааль. Впоследствии он попал а плен и увезен в Индию, в лагерь для военнопленных, и я его больше не видел. Мы с Жубером решили пойти на запад. От встреченного бюргера мы узнали, что генерал Бейерс собирает отряд в Уорм Батс, в двухстах милях от нас, и решили поехать туда. Наши приготовления были недолги, поскольку были достаточно просты. Мы подстрелили куду в горах, сделали бильтоно, сделали запас маиса в соседних полях. Это было всем, что мы имели, будучи отрезанными от внешнего мира после потери железнодорожной линии от залива Делагоа. Мы были на спартанской диете, и в течение следующих двух лет такая роскошь, как сахар, кофе, чай, хлеб и мыло была нам доступна только в редких случаях, если удавалось захватить это у врага

Мы попрощались со всеми и отправились в путь.

Я больше не видел отца в течение следующих двадцати месяцев. Он оставался в поле до конца войны вместе с правительственным лагерем, воюя как рядовой, когда они попадали под огонь врага, что происходило довольно часто, и делая все, чтобы поддержать боевой дух окружающих своими стихами и личным примером.