Кэтрин, принцесса Уэльская - Роберт Джобсон

кроликов сумчатых зверюшек, надвинувшись на неё на четвереньках как танк. А ведь Кэтрин и Уильям предупреждали Пола Дэвиса, смотрителя вольера имени принца Джорджа, о том, что хватка у их сына железная, но тот почему-то не воспрепятствовал его попытке ухватить невезучее создание за уши. Родители поочерёдно поддерживали Джорджа, пока тот стоял, держась за прутья вольера с этими сумчатыми. При этом его явно интересовали исключительно живые билби, поскольку, получив от Кэтрин в подарок игрушечное чучело, он с негодованием швырнул его на землю к восторгу собравшейся толпы зрителей.

Местные телеканалы и комментаторы только диву давались, глядя на юного принца; даже республиканцы пребывали под впечатлением. Шелли Нортон в популярнейшем в Австралии утреннем телешоу Sunrise[118] седьмого канала сказала в прямом эфире: «Думаю, он – палач республиканцев. Такой умильный, и Уильям с Кейт такая прелестная пара».

Визиты в Новую Зеландию и Австралию дали Уильяму шанс предстать во всей красе выработанного им нового фирменного стиля поведения, присущего новому поколению королевской семьи. И огромные толпы, стекавшиеся посмотреть на молодую семью, были тому живым свидетельством. Перед их приездом все были заняты гадательными сравнениями грядущего визита Кембриджских с успешным турне Чарльза и Дианы 1983 года. Получится ли у Кэтрин не уступить Диане в стильности? Соберут ли они с мужем не меньшие толпы? Все подобные пересуды мигом прекратились сразу же по прибытии Уильяма и Кэтрин в Сидней. Это был отрезвляющий ледяной душ для анти-роялистов. Огромные толпы были полны молодёжи, с энтузиазмом приветствовавшей королевскую семью. Новое поколение австралийцев явственно поддерживало сохранение монархии. Опросы показывали, что свыше 60 % молодых австралийцев хотят видеть Уильяма и Кэтрин своими будущими королём и королевой.

Уильям при поддержке Кэтрин сумел показать миру, что у него имеется собственный образ действий – прелюбопытный гибрид официоза с фотогеничным популизмом. И он хотел отточить этот свой уникальный стиль, сочетающий присущую ему страстность с традициями системы королевского правления. Турне по странам антиподов показало, что принц питает душевный интерес к вопросам охраны находящихся под угрозой вымирания биологических видов и в целом экологии планеты. Другими ключевыми аспектами стали выказанная им поддержка военных – как на родине, так и в странах Содружества, – а также установление парой патронажа над рядом благотворительных начинаний, в частности, возложенное Кэтрин на себя попечительство над детскими хосписами.

Уильям предпочёл не раздавать в ходе этой поездки телевизионных интервью, полагаясь исключительно на отрепетированные выражения признательности и своих мнений по актуальным вопросам. Формальных «коронных моментов» с Кэтрин при тиаре и в бриллиантах они также ненавязчиво избегали. Самым выигрышным снова оказался так называемый «эффект Кейт» как законодательницы мод. За восемнадцать дней турне она успела предстать в двадцати трёх различных обликах, но при этом у неё благополучно получалось соблюдать меру и выглядеть одновременно круто и элегантно в стране, где нормой считаются шорты и футболки. Кэтрин обратилась к австралийскому бренду Zimmermann с его богемно-люксовыми платьями, использовав для демонстрации этого наряда посещение детского хосписа по соседству с пляжем Мэнли под Сиднеем.

Новая королевская семья вдохновила ведущие австралийские телевизионные сети на прямое освещение хода их визита в течение двух часов во второй половине дня, а также на исчерпывающие дайджесты в популярных утренних программах. Однако для того, чтобы сохранить верность монархии столь современного, чуткого и космополитичного народа, как австралийцы, королевским особам явно было бы нужно наведываться к нему с визитами почаще, нежели раз в семь лет, да и то лишь по случаю гламурных турне.

В июне Уильям и Кэтрин присоединились к Елизавете и другим членам королевской семьи на праздновании семидесятилетия высадки десанта союзников в Нормандии. В конце июля они восседали в числе почётных гостей в ложе французского президента Франсуа Олланда на церемонии поминовения павших, приуроченной к столетию начала Первой мировой войны. Тем же летом на встрече с ветеранами Кэтрин произвела фурор своим ответом на прямой вопрос одного из них. Некий Артур Джонс спросил у неё без обиняков: «Можно мне поцеловать принцессу по такому случаю?» – На что Кэтрин, рассмеявшись, ответила: «Конечно, можно».

Завершили же тот свой успешный год за морем супруги воистину бурлескным визитом в Нью-Йорк, где проводили время в обществе семейств де Блазио и Клинтонов и певицы Бейонсе. При входе в отель Carlyle, где остановилась королевская чета, её изо дня в день приветствовали толпы восторженных поклонников под присмотром массированной охраны, приставленной к гостям Госдепартаментом США. На благотворительном ужине они собрали $2 млн пожертвований в пользу своего фонда; также в ходе поездки пара посетила детский центр в Гарлеме. Наконец, в ходе однодневного визита в Вашингтон Уильям встретился с президентом Обамой.

Естественно, Кэтрин вольно или невольно сравнивали с Дианой в стране, где покойная принцесса снискала себе статус иконы стиля. Но и тут Кэтрин в очередной раз показала себя воистину железной, всё и всегда делая исключительно по-своему. И вскоре пресса повелась на это, хотя поначалу, по крайней мере, по большей части фокусировалась на том, в какие модные одежды гостья одевается.

Американская писательница и активистка Чирлейн Маккрэй, в ту пору жена, а ныне вдова тогдашнего мэра Нью-Йорка Билла де Блазио, сказала: «Кейт Миддлтон великолепна. Ну что тут скажешь? Держится с достоинством, элегантна, очаровательна. Она – ровно то, чего ждёшь от публичной фигуры». А экс-первая леди и госсекретарь США Хиллари Клинтон пошла в своих комплиментах ещё дальше: «Я ею восхищаюсь. По-моему, никто более не умеет держаться с таким достоинством и выдержкой под прицелом всеобщего внимания публики»[119].

Остановить раскрутку и рост популярности пары на мировой арене отныне не могло уже́ ничто, но, как родители под присмотром взыскательной публики, Уильям и Кэтрин всё-таки полагали, что чёткая линия разграничения между их публичной и частной жизнью имеется и должна соблюдаться. Хотя они и ценили свою позицию в качестве членов королевской семьи, что подразумевало определённый доступ СМИ к их персонам, устраивать фотосессии с участием своего сына они позволяли прессе лишь по самым редким случаям.

В октябре Уильям решительно пресёк действия одного папарацци, «преследовавшего» Джорджа в сопровождении его няни Марии Терезы Туррион Борралло в общественном парке. Кенсингтонский дворец выпустил по этому случаю пресс-релиз с указанием на то, что королевская чета предприняла все необходимые юридические меры, дабы попросить это лицо прекратить следовать за принцем Джорджем и его няней, куда бы те ни направлялись по будничным делам. Уильям был, в целом, преисполнен решимости не допустить повторения в жизни своей семьи чего-либо подобного тому, что приключилось с его покойной матерью. Для них с Кэтрин безопасность их сына как раз и была той самой красной линией, пересечь которую они не позволили бы никому.

К первому дню рождения Джорджа