Все под контролем - Том Саттерли

были далеко не все. Ближе всех к месту попадания гранаты находился пулеметный расчет рейнджеров, и к тому времени как я добрался до них, другие сотрудники группы уже вытащили их из-под обломков и тянули во двор для оказания первой помощи.

Добравшись до первого рейнджера, я увидел, что осколком ему оторвало пятку на одной ноге. Я оставил ему для опоры ботинок, и обмотал его бинтами, после чего поместил раненую ногу в пневматический ботинок, который при надувании давил на рану.

Затем я перешел к следующему рейнджеру. С ним дело обстояло хуже: кусок металла вошел в заднюю часть тела и вышел из паха, прихватив с собой яичко. Пока я забинтовывал его пах перевязочными пакетами «Керликс», он обильно истекал кровью и стонал, что не сможет больше иметь детей. Мои руки были в крови, но я натянул на рейнджера пневматические шорты и надул их, чтобы остановить кровотечение.

К тому времени, когда рейнджеров обработали и устроили как можно удобнее в доме, на улице уже стемнело. Четвертый час «одночасового налета» облегчения не предвещал.

Нам сообщили, что к нам выдвигается сформированная колонна помощи, но когда она прибудет, было непонятно. Тем временем у нас уже заканчивались боеприпасы и вода, а еды, кроме пары энергетических батончиков, не было совсем.

Я как раз пожалел, что не взял с собой очки ночного видения, когда ко мне подошел Пит, командир нашей группы.

— Мне нужно, чтобы ты пошел и забрал M60, — сказал он. — Мы не можем допустить, чтобы сомалийцы нашли его и использовали против нас.

Видимо, в спешке, когда рейнджеров переправляли в безопасное место и лечили их раны, никто не подумал о том, чтобы забрать их оружие. С неохотой я встал и приготовился сделать то, что мне было велено. Хотя стрельба на данный момент стихла, сомалийцы все еще пытались добраться до обороняющихся, подкрадывались в темноте и вели беспорядочную стрельбу в нашу сторону. Еще неизвестно, на кого я могу наткнуться на темной улице.

Я покинул относительную безопасность дома и прокрался к завалу, где рейнджеры обустроили свою позицию. Воспользоваться фонариком, и не привлечь внимания противника, было нельзя, поэтому чтобы нащупать оружие, мне пришлось пробираться в темноте на руках и коленях.

Спустя, казалось, целую вечность, моя рука ухватилась за кусок металла, в котором я опознал часть пулемета M60. Схватив ее, я побежал обратно во двор. Но это оказалась недостаточно крупная деталь оружия, чтобы быть уверенным в том, что остальная часть оружия осталась неисправной, поэтому Пит снова отправил меня туда. На этот раз я нашел более крупную и важную деталь и вернулся.

Чуть позже я устроился у окна, когда ко мне заглянул Пит. Судя по всему, колонна добиралась до нас с трудом. Вдалеке слышалась мощная стрельба: стук тяжелых пулеметов, стрекот миниганов «Маленьких птичек» и взрывы. На фоне ночного неба мелькали огни, а в воздухе пахло горелой резиной, мусором и смертью.

— Как вы думаете, они выживут? — спросил я у своего командира.

Он посмотрел в сторону битвы, которая велась в другой части города.

— Надеюсь, что да, — только и сказал Пит, никогда не отличавшийся разговорчивостью, прежде чем уйти в темноту.

Я остался наедине со своими мыслями. Хотелось бы бóльшей уверенности, чем «надеюсь», но надежда — это все, что у меня оставалось. Это будет долгая ночь, и нам повезет, если мы ее переживем. Я уже был сыт боем — кровью, страхом и смертями — и больше мне уже ничего не хотелось.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

3–4 октября 1993 г.

Могадишо, Сомали

Простая правда жизни заключалась в том, что те, кто командовал тактической группой «Рейнджер», и особенно те, кто планировал задачу 3-го октября, сильно недооценили наших сомалийских противников. Они располагали неточной информацией о численности врага и не учли его тактику, его оружие, его упорство, а также способность сомалийцев координировать свои атаки с попытками помешать прибытию к нам подкреплений и сил спасения.

По оценкам ООН, численность сил Сомалийского национального альянса Айдида составляла около тысячи бойцов «регулярных войск»; в СНА заявляли о двенадцати тысячах. Но даже если их реальное число было где-то между этими цифрами или даже ближе к американской оценке, это все равно была значительная сила, особенно когда рейд произошел прямо посреди их территории. На нас напали не только ополченцы Айдида, к ним присоединились многие сотни вооруженных «иррегуляров», которые вняли призыву ополченцев «защищать свои дома» или просто схватили оружие и двинулись на шум битвы.

Поначалу простые сомалийцы приветствовали миротворцев ООН, включая крупные американские силы, надеясь, что они принесут стабильность и защитят гуманитарную помощь. Однако, когда коррупция продолжилась, а в отношении Айдида до прибытия тактической группы «Рейнджер» стала применяться жесткая тактика, то в сочетании с пропагандистскими усилиями СНА все это привело к тому, что они стали возмущаться иностранными войсками.

В глазах многих сомалийцев американцы превратились из спасителей в оккупантов, поэтому они откликнулись на призывы защитить свои дома и разгромить захватчиков.

Однако американское руководство также недооценило военную стратегию и лидерство своих коллег из Сомалийского национального альянса. Южная часть Могадишо была разделена на восемнадцать секторов, в каждом из которых постоянно находился дежурный полевой командир. Они были связаны между собой сетью радиостанций с приказом сообщать о любой активности американцев.

Один из тактических командиров Айдида, полковник Шариф Хасан Гьюмале, руководивший боем в тот день, три года проучился в советской военной академии, служил в сомалийской армии и был ветераном жестокой гражданской войны. Он знал, как вести городской бой.

Как и американские командиры, изучившие повадки лидеров СНА, Гьюмале знал, что американские рейды зависят от скорости. Они наносили удары по целям относительно небольшими силами, будь то наземная колонна или вертолеты, — часть нападавших направлялась на штурм объекта, а рейнджеры организовывали квадратный периметр, чтобы предотвратить вмешательство и контратаки извне. Когда цель достигалась, они не пытались удержать позиции, а быстро уходили, чтобы вернуться на свою базу.

Гьюмале считал, что лучший способ противостоять скорости спецназовцев — реагировать еще быстрее, а затем заманить американцев в ловушку и ошеломить их, прежде чем они успеют уйти или получить подкрепление. Он выработал два ключевых способа достижения этой цели.

Первый заключался в задержке и нападении на наземные колонны путем создания блокпостов с использованием горящих шин, остовов автомобилей, обломков и всего остального, что можно было быстро собрать. Блокпосты также должны были располагаться в стратегических точках, чтобы заставить транспортные средства отклоняться от выбранного ими пути и попадать в подготовленные зоны