Rust in Peace: восхождение Megadeth на Олимп трэш-метала - Дэйв Мастейн

Дэвид Эллефсон: Мы регулярно появлялись в передаче MTV «Бал башкотрясов». Европейская музыкальная пресса о нас постоянно писала. «Новый и трезвый Megadeth» – пестрили заголовки. Мы были смелыми и не стеснялись этого. Новый день, новый Megadeth, новая группа, новая пластинка, новый состав, и мы настолько горячие, что готовы расплавить вам лицо.

Группа была невероятной. Мы впервые выглядели и мыслили как братья, как группа. Слушали одну и ту же музыку. Марти считал, что тебе либо нравились Led Zeppelin и Aerosmith, или же KISS и Black Sabbath, Дэйв с Ником больше фанатели по Zeppelin/ Aerosmith, а мы с Марти – по KISS/Sabbath. Это было особенно замечательное время. Мы круто выглядели, подтянутые и в хорошей форме, особенно для метал-команды. Увидев наши клипы по MTV, на концерты стали приходить девушки. Они приходили на наши шоу, и за кулисами мы себе ни в чем не отказывали.

После того, как я завязал, в финансовом плане ситуация была хуже некуда. Я не платил налоги, потому что все бабки спускал на наркоту. Налогов накопилось на 70 000 баксов, и для меня это было все равно что 7 лимонов. Наш новый коммерческий директор договорился, что часть моего недельного заработка будет уходить в счет долга. Мои кредитки были порваны, и у меня были космические счета. Дэйв одолжил мне 5000 баксов, которые ему отстегивали ребята из Metallica, и помог покрыть расходы. Предыдущему менеджеру с периода So Far, So Good… So What! я задолжал 5000 баксов. Это был настоящий крах.

В тур Rust in Peace я поехал без кредитных карточек. Группа получала 500 баксов в неделю, плюс 15 баксов в день в Европе, поэтому особо не разгуляешься. Мы оставили гитарного техника Марти Фридмана Тони ДеЛеонардо, который пришел с ним в день прослушивания. Оставили его в штате и платили 750 баксов в неделю. Техники получали больше нас. Но все медленно оживало и приходило в действие.

Дэйв Мастейн: Было ощущение, что мы догнали не только Anthrax и Slayer, но и Metallica. И, если говорить об иерархии «Большой четверки», некоторых из них мы, вероятно, даже опередили. В то время эта хрень была невероятно важна. Все мы между собой конкурировали. Я считал, что альбом Rust in Peace был крайне важен для нашей истории и места в «Большой четверке».

Дэвид Эллефсон: Мы отправились снимать клип на песню «Hangar 18», потому что нам был нужен еще один сингл. «Holy Wars» был уже заезжен до дыр. Его крутили на протяжении тура «Битва титанов» и гастролей с Judas Priest. Мы долго колесили с концертами. Группа была слажена. Выглядели мы замечательно. Звучали тоже. Мы поехали в студию Water and Power Plant в Сан-Педро и сняли клип. Вышло довольно дорого; у нас был пластический грим, актеры, пришельцы. В финальной сцене была телега с четырьмя канистрами, напоминающими обложку Rust in Peace, и в каждой – участник группы. Мы должны были открыть глаза с контактными линзами и выглядеть как мертвецы. У меня с детства прекрасное зрение. Я никогда не носил очков и не мог запихнуть в глаза линзы. Мы пытались, но я просто не мог этого сделать. Решили, что все остальные будут с закрытыми глазами. Дэйв с Ником открыли глаза с линзами – Ник и в жизни носил линзы, – а мы с Марти глаза закрыли.

Дэйв Мастейн: Режиссером клипа «Hangar 18» выступил эксперт по спецэффектам Пол Боингтон, и он был невероятно крут. Он придумал миниатюры. Соорудил сцену, которая была, наверное, метров шесть, и установил ее на краю обрыва высотой, возможно, 18×18 метров и, может быть, до пола было метров 25. Добавьте к этому еще высоту сцены, и я смотрю с высоты 30 метров. Он поместил меня прямо возле края, и я очень нервничал. Если бы я тряс башкой и свалился бы оттуда, я бы разбился насмерть. Еще меня заставили надеть контактные линзы для финальной сцены, где вся группа находится в криогенном баке, и вы видите, как миниатюрных участников группы увозят на тележке. Разлили объемно-скульптурный грим, который выглядел немного безвкусно, как неудавшиеся кадры «Звездного пути», но тогда лейблы тратили на клипы огромные бабки; «Hangar 18» обошелся нам в 300 000 баксов.

Марти Фридман: Мы снимали «Hangar 18» дважды, так как что-то случилось с пленкой – ее случайно стерли. Это был длинный клип, и я не хотел сниматься второй раз. Меня вообще раздражало, что надо снимать клипы. Мне нравилось выходить на сцену и выдавать шоу. В то время я считал это бесполезной дополнительной работой. Теперь было мало того, что мы крутая рок-группа; нужно было брать визуальными образами.

Дэвид Эллефсон: После этого, в конце января 1991-го, мы отправились на фестиваль Rock In Rio II в Бразилии. Хэдлайнерами были Guns N’ Roses, которые были невероятно популярными; тремя годами ранее на фестивале в Касл-Донингтоне они были жалкой, подающей надежды группой из Голливуда, а теперь стали чуть ли не Rolling Stones своего времени. Еще в составе были Judas Priest, Queensrÿche и бразильская метал-команда Sepultura. Промоутеры поставили после Sepultura и прямо перед нами какую-то поп-группу Labao, которых фанаты со свистом прогнали со сцены.

Марти Фридман: MTV относились к нам как к звездам, устраивали тусовки в отеле и вечеринки возле бассейна. Было весело. Так любят отрываться многие крутые группы. На концерты приходило много народу. Не было видно конца зала. Ты видишь лишь беснующуюся толпу.

Дэйв Мастейн: Я был в завязке и наслаждался жизнью. Многие ребята из Guns N’ Roses помогали нам в нашем шоу, и это было крутое, мать его, шоу – пришло 140 000 человек. Мы впервые выступали перед такой публикой, и было довольно страшно. Мы слышали, что до нашего выхода на сцену погибли два человека. Один пытался протолкнуть фэна через забор, и его застрелил полицейский офицер не при исполнении. Проблема была в том, что убитым оказался пожарный, тоже не при исполнении. Второй человек умер, свалившись с трибуны стадиона.

Марти Фридман: Решили запихнуть в сет как можно больше песен, поэтому играли их в два раза быстрее. Мы подумали, если поднять темп до десяти или пятнадцати ударов в минуту, уместится еще одна песня. В духе школьной группы, и мне это нравилось. Мы словно почувствовали себя школьниками. Понимали друг друга без слов. Я помню, мы играли это дерьмо еще быстрее, чем на альбоме, но казалось, что на нервяке из нас перла энергия, и получилось превосходно.

Глава 14. Гавайи

Дэвид Эллефсон: После фестиваля Rock in Rio мы