Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век - Коллектив авторов

самого А.В. Карташева о Соборе были далеко не лучшие. Так, в августе 1917 года на заседании ЦК кадетской партии он говорил: «Проявления Собора бледны и вялы, отдают большим провинциализмом. Мирян две трети, что вызывает общий ропот. Епископы молчат. Главным вопросом пока был: как реагировать на разруху в армии? Руководимый учеными-богословами, Собор, по-видимому, не примет резких решений и ложных шагов… Но всероссийского сознания даже в это исключительное время в Соборе не чуется, и кажется, что если бы его выступления были правее и ошибочнее, но искреннее, все же было бы лучше». Политическая борьба в Петрограде, участие в деятельности Временного правительства не дали возможности Карташеву принять активное участие в работе Собора – все основные решения принимались без него.

В конце июля 1917 года А.В. Карташев становится членом Временного правительства и по мере сил старается влиять на его политику. 12–15 августа в Москве состоялось Государственное совещание, созванное Временным правительством «ввиду исключительных переживаемых событий и в целях единения государственной власти со всеми организованными силами страны». Временное правительство надеялось с помощью совещания укрепить свое положение. А.В. Карташев участвовал в совещании в качестве члена правительства. Он внимательно наблюдал за происходящим и на заседании ЦК кадетской партии 20 августа 1917 года высказал свое мнение: «На этом совещании вся нация в лице ее политических и общественных групп совершенно обнажилась и получилась какая-то государственная достоевщина. Каждая группа, пытаясь себя оправдать и выяснить свое поведение, старалась показать все заключавшиеся в ней возможности, и все увидели впервые наглядно весь предел этих возможностей… Правительство проявило государственную гамлетовщину, абсолютную неспособность к действиям, вытекающую из какой-то анархической теории власти… Государственная власть добросовестно реагирует на все совершающееся, но сама в собрание ничего не вкладывает и держит все в оцепенении. Все партии в совещании проявили также добродетели, но ждали, что кто-то придет и спаяет всех в общем движении. Сделать это должна была власть, но власть была только регистратором… До сих пор в лечении всех государственных болезней власть применяла только методы терапии, а когда их оказалось недостаточно, она новых путей не искала… в результате в стране начинается распад, так как страна не получила от власти ответа на свои вопросы и требования. В войске идет распад, проявляются рабские и бунтовские инстинкты. То же и везде, и мы загниваем на корню».

А.В. Карташев, как и другие кадеты, с тревогой наблюдал за ростом большевистских настроений в стране, за нарастанием политического хаоса и анархии. Неудивительно, что на том же заседании ЦК кадеты обсуждали вопрос о возможном установлении временной военной диктатуры. Карташев говорил: «Скоро власть возьмет тот, кто не побоится стать жестоким и грубым. И Партия Народной Свободы скоро будет не в состоянии делать то, что надо для спасения страны. Грустный вывод таков: мы переидеальничали, были слишком Гамлетами и не могли угнаться за катастрофическим ходом событий. Получается рабское тяготение страны к будущей диктаторской власти… Только старые боевые генералы сейчас и могут еще справиться с развалом».

В отечественной литературе получила распространение точка зрения, согласно которой руководство кадетской партии самым прямым и непосредственным образом принимало участие в организации корниловского выступления. Утверждается, в частности, что именно через Карташева осуществлялась связь генерала Л.Г. Корнилова с духовенством, а самому

Карташеву предназначался портфель министра исповеданий в корниловском правительстве. Однако, на наш взгляд, версия об активном участии кадетов в заговоре Корнилова не находит серьезных подтверждений.

Наиболее серьезное обвинение в адрес кадетов – это их выход из состава Временного правительства в дни мятежа. Еще 22 августа 1917 года приехавший из ставки В.Н. Львов от имени Корнилова передал министрам-кадетам записку с просьбой к 27 августа выйти из состава кабинета, «чтобы поставить этим Временное правительство в затруднительное положение и самим избегнуть неприятностей». Корнилов, как известно, не рассчитывал на противодействие Керенского. Вот как известный историк Н.Г. Думова трактует роль кадетов в этой ситуации: «В самый день корниловского выступления организовать министерский кризис, чтобы дать Корнилову возможность, не свергая правительство, сформировать его состав по собственному усмотрению заговорщиков и тем самым поставить страну перед фактом наличия новой законной власти, преемственность которой воплотится в лице Керенского, – вот тот реальный, осязаемый вклад, какой обязывались внести кадеты в общее контрреволюционное дело».

Однако в реальной жизни получилось совсем по-другому. 26 августа 1917 года В.Н. Львов передал А.Ф. Керенскому требования Л.Г. Корнилова: вручить ему всю полноту военной и гражданской власти, уволить в отставку всех министров и в ночь на 27 августа выехать в Ставку. В ответ Керенский на закрытом заседании правительства вечером 26 августа объявил об «измене Корнилова» и потребовал предоставления ему ввиду чрезвычайной обстановки всей полноты власти. С этой целью он предложил «преобразование правительства», суть которого состояла в требовании Керенского всем уйти в отставку. Конечно, большинство министров не могла не смутить похожесть требований генерала Корнилова и требований самого Керенского об отставке министров. С категорическими возражениями против подобного требования выступил государственный контролер кадет Ф.Ф. Кокошкин. «Я первым взял слово, – рассказывал Кокошкин, – и заявил, что для меня не представляется возможным оставаться в составе Временного правительства при диктаторском характере власти его председателя. Если такой характер этой власти будет признан в данный момент необходимым, дальнейшее пребывание в составе правительства окажется, безусловно, для меня невозможным». После этого заявили об отставке и все другие члены правительства, включая Карташева. Разница лишь в том, что министры-кадеты заявили, что они уходят в отставку, не предрешая вопроса о своем будущем участии во Временном правительстве. А министры-социалисты, заявляя о своей отставке, сказали, что предоставляют себя в полное распоряжение Керенского.

Очевидно, что кадеты придали своей отставке характер политической демонстрации, но вряд ли это можно рассматривать как результат некоего сговора с Корниловым. На наш взгляд, все было гораздо проще. Кадеты были бессильны что-либо сделать в данном случае. Выступить против Корнилова они не могли, поскольку во многом сочувствовали его идеям.

Но и активно поддержать Корнилова они тоже не могли: это противоречило демократическим установкам партийной программы и, кроме того, шло вразрез с настроениями многих партийных комитетов.

Было очевидно, что за Корниловым стояли политические силы гораздо правее кадетов, и либералы, включая Милюкова, об этом знали. Например, в первом списке членов корниловского правительства кадетов не было вообще, а во втором они хотя и были представлены, но очень скромно и на очень скромных постах. Кадеты не могли поддержать Корнилова и ввиду непопулярности его политики в широких массах. Материалы заседания кадетского ЦК от 20 августа 1917 года абсолютно точно свидетельствуют об этом: о том, что «идет к расстрелу», что «слова бессильны»,