Дэвид Дайчес - Сэр Вальтер Скотт и его мир

Второй роман Скотта, «Гай Мэннеринг», хотя и написан с приближением к традиционному шаблону (зловещие предсказания, присвоенное имущество, появление утерянного наследника, которому в итоге достаются красавица и наследство), однако построен на прочном фундаменте шотландского общества времен юности Скотта и содержит ряд блистательных сцен из жизни простонародья. Роман вышел в 1815 году в Лондоне у Лонгмана и в Эдинбурге у Констебла на условиях, которые Скотт мог позволить теперь диктовать. Лонгман выдал Скотту 1500 фунтов векселями и освободил «Джона Баллантайна и К°» от нераспроданных книг на 500 фунтов; в придачу он продал Констеблу часть прав на издание. За одним исключением, о котором еще пойдет речь, все последующие романы Уэверлеевского цикла выходили у Констебла, и установленный тогда порядок с тех пор не менялся: авторские права Скотт всегда сохранял за собой, но продавал право на издание двух третей первого тиража (от 10 до 12 тысяч экземпляров) , выручая за это авансом от 2500 до 3000 фунтов в виде векселей разной срочности, которые обычно сразу обращал в деньги. Последняя треть первого тиража официально оформлялась на Джеймса Баллантайна, причем одной половиной распоряжался Скотт, а другая делилась поровну между обоими Баллантайнами: Джеймс получал свое за литературные консультации и услуги по вычитке гранок, Джон — за все более незаменимую роль посредника в переговорах с издателями. Поэма «Владыка островов» увидела свет в том же году, что и «Гай Мэннеринг». Первая была встречена сравнительно спокойно, тогда как второй — с бурным восторгом, и это укрепило Скотта в решении перейти на романы. С этого времени Скотт, выказывая беспримерную работоспособность и порой изнуряя себя, потому что ему вечно не хватало денег, в среднем писал ежегодно больше одного романа. Победа при Ватерлоо, чрезвычайно взволновавшая Скотта, была одержана все в том же 1815 году. В марте он совершил триумфальную поездку в Лондон, а летом впервые отправился в Европу, главным образом для того, чтобы поглядеть на поле битвы, и в Париже свел личное знакомство со своим героем — герцогом Веллингтоном. В результате поездки появилась серия писем на родину с путевыми впечатлениями — автобиографическая природа писем была едва замаскирована. Скотт назвал их «Письма Поля родным»; они были изданы в 1816 году Констеблом в Эдинбурге и Мюрреем и Лонгманом в Лондоне. Вырученные за них деньги были Скотту крайне необходимы. «Умоляю, поторопись с Полем, — писал он Джону Баллантайну в октябре 1815-го. — При тираже в 6000 по 12 шиллингов — вычитаем полученные 300 фунтов 120 — остаются 800 фунтов с лишком, что весьма поможет покрыть расходы в следующем месяце». Последняя фраза звучит многозначительно и зловеще. Видимо, Скотт с Баллантайнами постоянно жили на пределе своих финансовых возможностей.

Третий роман Скотта, «Антикварий», вышел из печати в мае 1816 года. Здесь автор еще ближе подошел к своему времени. «Объявление», которое Скотт предпослал роману вместо предисловия, говорит само за себя:

«Нынешнее Сочинение завершает собою цикл художественных повествований, призванных обрисовать шотландские нравы на протяжении трех разных эпох. „Уэверли“ охватывает век наших отцов, „Гай Мэннеринг“ — годы нашей собственной юности, а „Антикварий“ — последнее десятилетие XVIII века».

Скотт набрасывал движение истории своей родной страны. «Антикварий» почти полностью роман нравоописательный, однако сдобренный мелодрамой, юмором и тем, что сам Скотт называл Вордсвортовым простодушием в изображении горестей бедного люда. Эта книга тоже полюбилась читателям, хотя и не сразу; Скотт же любил ее больше всех своих романов.

Подгоняемый нуждою в деньгах на расширение абботсфордских владений и подзуживаемый обилием новых замыслов, что теснились у него в голове, Скотт взялся за осуществление одного курьезного проекта. Констебл был посвящен в тайну истинного автора «Уэверли»; так почему бы не попытать счастья с другим издателем, предложив и ему анонимное сочинение, однако так, чтобы оно не могло быть приписано «автору „Уэверли“„? Так Скотт надумал цикл „Рассказов трактирщика“, якобы собранных неким вымышленным школьным учителем по имени Джедедия Клейшботэм, и обратился с предложением (через Джеймса Баллантайна) к эдинбургскому, издателю Уильяму Блэквуду, связанному партнерством с Джоном Мюрреем в Лондоне. Первым из „рассказов“ был «Черный карлик“, который, по справедливому мнению Блэквуда, был далек от совершенства. Блэквуд показал часть рукописи критику Уильяму Гиффорду, и тот подтвердил правоту издателя. Блэквуд передал Скотту свои замечания через Джеймса Баллантайна и получил сокрушительную отповедь:

«Дорогой Джеймс,

Мое почтение Книгопродавцам, но я принадлежу к тем Черным Гусарам от литературы, кто и сам к другим с критикой не лезет, и от других ее не приемлет. Не пойму, с чего это им взбрело показывать мою рукопись Гиффорду, но я не поступлюсь строкой, чтобы ублажить всех критиков Эдинбурга и Лондона, вместе взятых… Какая неслыханная наглость!»

Уже при переговорах об условиях издания Скотт выказывал раздражительность, «… он (Мюррей. — Д. Д.) предлагает, чтобы авторское право отошло к ним навечно, — писал Скотт 29 апреля Джону Баллантайну. — Скорей у них рак на горе свистнет». Но в конце концов стороны пришли к согласию. Оба романа — «Черный карлик» и «Пуритане» — вышли одним четырехтомным изданием в декабре 1816 года. Скотт с торжеством рассуждал о «сочиненных на 4 тома романах, совершенно различающихся с другими по стилю и строю, — одним словом, по-новому забросили невод, который до сей поры приносил баснословные уловы». Джон Мюррей и автор-инкогнито (которым, однако, как писал Мюррей, мог быть только Вальтер Скотт либо уж сам Дьявол) поровну разделили прибыль, а Мюррей в придачу выплатил автору еще 750 фунтов за право продажи первого издания тиражом в 6000 экземпляров — последующие подлежали оплате само собой; Мюррей же освободил Джона Баллантайна от залежалого товара на сумму в несколько сотен фунтов. После четвертого издания Скотт передал издательские права Констеблу и, как то бывало со всеми его сочинениями, выходившими у Констебла (пока последний, на свое несчастье, не поменял Лонгмана на «Херста, Робинсона и К°»), его лондонскому партнеру Лонгману. У Скотта кошки скребли на душе из-за того, что он изменил Констеблу, пусть даже под сомнительной маской какогото другого анонимного автора. К тому же Констебл предлагал лучшие условия. Так что свой следующий роман «Роб Рой» («сочинение автора „Уэверли“„), как и второй выпуск „Рассказов трактирщика“, включавший «Эдинбургскую темницу“ 121, — оба вышли в 1818 году — он передал Констеблу. Джон Баллантайн избавился от очередной партии залежавшихся изданий, а Скотт авансом получил очередную партию срочных векселей.