Записки психиатра. История моей болезни - Виктор Хрисанфович Кандинский

разумеется, циркуляция крови в головном мозге и питание последнего не могут быть правильными.

Известно, что artpriitis chronica deformans есть одна из болезней, свойственных старческому возрасту, и что в сравнительно раннем возрасте она встречается у людей, с издавна предающихся пьянству. Так как, несмотря на 58-летний возраст испытуемого, мы не находим у последнего многих явлений старчества (например, выпадения зубов, хронического поражения желудочно-кишечного канала), так как поражение артериальной системы достигает у испытуемого столь высокой степени, что даже прямо не соответствует его сравнительно не весьма преклонному возрасту, то это поражение должно считаться в данном случае не явлением старческой дряхлости, а одним из резко выраженных у К. явлений хронического алкоголизма.

Что касается до психического состояния К. в настоящее время, то на основании вышенайденных признаков (а именно: неустойчивость душевного равновесия и тем обусловленная предрасположенность к аффектам, слабость воли и нравственного чувства, известного рода недостаточность в сфере суждений) должно заключить, что К. принадлежит к числу лиц, в известной степени слабоумных. Нет ни малейшего повода считать слабоумие К. прирожденным, и напротив, имеются все основания видеть здесь слабоумие приобретенное, являющееся естественным результатом многолетней преданности пьянству, каковое в данном случае постепенно вызвало органическое поражение головного мозга (arteriitis chronica cerebralis).

Медленно усиливающееся органическое страдание головного мозга, произведя ослабление умственных способностей К., до настоящего времени еще не привело испытуемого к полному лишению рассудка. Это видно и помимо результатов медицинского исследования, именно из поведения К. во время производившегося над ним следствия, равно как и из того обстоятельства, что все свидетели, в числе которых были люди, близко знакомые с К., а также и сама потерпевшая, знавшая его в продолжение 5 лет, никаких болезненных признаков в К., кроме состояния опьянения, не замечали (лл. 24, 41 об., 42, 46 об., 53 об.). Свидетели Сочилов и Орлов даже отзывались об обвиняемом как о человеке тихом, хорошем, разумном (л. 24 об.) и рассудительном, с которым «приятно провести время» (л. 24).

Засим остается еще вопрос о психическом состоянии К. в вечер 6-го сентября 1881 г.

Имея в виду, что циркуляция крови в головном мозге К., равно как и само питание мозга не могут быть правильными, что у испытуемого констатированы вышеприведенные признаки ослабления умственных способностей, и принимая во внимание, что К. страдает гипертрофиею сердца, вследствие чего у него могут являться приступы anginae pectoris вместе с приливами крови к голове (hyperaemia cerebri activa), мы должны признать, что К. в высокой степени предрасположен к болезненным аффектам, то есть умоисступлению. Что 6 сентября 1881 г. К., действительно, был приведен в состояние умоисступления, видно из следующего. В этот вечер случайное обстоятельство (Богданова села на колени к В., или, по крайней мере, так показалось К.) производит в испытуемом, который был на этот раз лишь «немного выпивши», аффект ревности. В этот момент вследствие отражения аффекта на гипертрофированном сердце, К. чувствует, как кровь ударила ему в голову, и затем теряет ясное сознание как своих ощущений, так и происходившего кругом него. С внешней стороны К. представлялся в это время сильно взволнованным (л. 17) и, будучи приведен в участок, продолжал находиться в возбужденном состоянии (грозил Богдановой, стучал рукой по столу), затем лег на диван и захрапел. Соответственно помрачению сознания с момента прилива крови к голове, К. о происходившем после этого момента частью вовсе не помнит, частью же вспоминает лишь крайне отрывочно и смутно. Все это, вместе взятое, представляет полную картину болезненной реакции органически пораженного головного мозга, т. е. полный комплекс признаков умоисступления.

Основываясь на всем вышеприведенном, окончательно формулирую свое заключение в следующих пунктах:

1. Умственные способности К., вследствие органического страдания его головного мозга, представляются в настоящее время ослабленными (dementia е laesione cerebri organica), впрочем, не в столь высокой степени, чтобы теперь же можно было отнести К. к числу лиц, совершенно потерявших умственные способности и рассудок.

2. В момент совершения преступного деяния (6-го сентября 1881 г.) К. находился в состоянии умоисступления (от болезней, а не от опьянения).

Составлено июля 24 дня 1882 г.

Прим. изд. – При первом освидетельствовании Александра К. в распорядительном заседании С.-Петербургского окружного суда 20-го марта 1882 г. гг. врачи-эксперты (д-ра Майдель, Чечотт и Фрей) на предложенные им судом вопросы о состоянии умственных способностей К. в настоящее время и 6-го сентября 1881 г. ответили, что «умственные способности К. находятся в настоящее время и находились 6-го сентября 1881 г. в состоянии сумасшествия». Судом было признано необходимым продолжить наблюдение над К., вследствие чего этот последний и был доставлен 27-го мая в больницу св. Николая Чудотворца.

После представления вышеприведенного медицинского заключения Александр К. вновь был освидетельствован 18-го сентября 1882 года, и гг. врачи-эксперты на предложенные им судом те же вопросы ответили: «1) что в настоящее время замечаются признаки как физические, так и пси хические того болезненного состояния (alcoholismus chronicus), которое обусловливается долголетним злоупотреблением спиртных напитков; 2) что 6-го сентября 1881 г. К. находился в состоянии умоисступления (болезнен ного аффекта)». Это заключение было принято судом, и делопроизводство прекращено на основании 96 ст. Улож. о нак.

III. Медицинское заключение о состоянии умственных способностей отставного рядового Степана Ш., обвиняемого по 9 и 1523 ст. Улож. о нак.

В силу постановления СПб. окружного суда по 3 отд. от 3-го июля 1882 г. отставной рядовой Степан Ш. 30-го сентября 1882 г. из Дома предварительного заключения переведен для наблюдения за ним в больницу св. Николая Чудотворца, где находится и по сие время.

Из дела окружного суда за № 295 видно, что показаниями свидетелей, а равно и показаниями потерпевшей Степан Ш. уличается в том, что утром 2-го июля 1881 г. он покушался на растление 6-летней девочки Ольги, дочери вдовы рядового, Авдотьи Т. Во время слушания этого дела в окружном суде с присяжными заседателями 9-го декабря 1881 г. показания свидетелей Петрова и Железова послужили поводом к направлению дела в порядке, указанном 353 и 354 ст. Уст. угол. судопр.

Четырехмесячное испытание обвиняемого в больнице св. Николая Чудотворца показало следующее:

Степан Авдеев Ш., отставной рядовой, из евреев Витебской губернии, православный, 47 лет от роду; роста 2 арш. 5 2/8 в.; телосложение слабое; значительно истощенный. На правой голени следы бывшего здесь поперечного перелома кости. Хроническая припухлость правого голеностопного сустава, болезненность и ограниченная подвижность в этом сочленении. Блуждающие ревматические боли по различным суставам. Вследствие упомянутого поражения правого голеностопного сочленения испытуемый ходит с затруднением. Мышцы вообще слабы, от мышечных усилий испытуемый скоро устает. Однако мышечного дрожания (tremor) нет и вообще паралитических или паретических симптомов нигде не замечается; координация движений совершается правильно. Зрачки одинаковы, нормальной величины, на свет реагируют правильно. Язык густо обложен