Спартак, футбол и другие. Третье издание - Евгений Серафимович Ловчев

Бесков представал в неприглядном виде. Заметьте, я ничего не придумываю — просто делюсь тем, что было.

В Кисловодске был такой Биджоха — это кличка, по-грузински — мальчик. А на самом деле уже давно не мальчик, а богатый цеховщик, по-теперешнему — предприниматель. Хозяин производства, шил верхнюю одежду, был очень богат.

Биджоха был заядлым болельщиком и радовался общению с футбольными людьми, регулярно в местном ресторане закатывал банкет. Как-то за одним столом оказались Бесков и Симонян, несколько футболистов. Конец сезона, можно расслабиться и выпить по чуть-чуть. И если Бесков, когда выпивал, это не особо и чувствовалось — только глаза стекленели, то по Палычу было заметно — человек навеселе.

В тот вечер мы с Володей Федотовым вышли из ресторана чуть раньше. Ждем, когда появятся великие тренеры — его зять и мой футбольный отец. Решили отвезти сначала Симоняна, тот сел в машину, и в этот момент появился Бесков.

Константин Иванович начал выговаривать, почему не его первого везут.

— Да пошел он, пить не умеет, пусть сам добирается, — говорит Бесков о Симоняне.

Таких вещей, когда Константин Иванович задевал кого-то, унижая, с каждым годом я видел все больше. Это как зарубки на сердце, мнение о человеке (не о тренере) все больше формировалось.

* * *

…В 78-м году, после возвращения в высшую лигу, у команды был сбор в Сочи перед вылетом на первую игру в Тбилиси. В последний день сбора я Юре Гаврилову говорю перед ужином: «Пошли сходим, шашлычка съедим». На сборах в Сочи мы были каждый год и уже знали, где там болельщики «Спартака» — они держали шашлычную на берегу моря. А Бесков мнительный. Видимо, то ли показалось, то ли ему доложили, что двое куда-то ушли. Чуть ли не по бабам.

Утром, во время взвешивания, он начал выговаривать:

— Вы ушли, к отбою не вернулись! К играм не готовитесь.

Эту «ленту» я слышал довольно часто. А мы вернулись к отбою, но доказывать было бесполезно, я взорвался и высказал все, что о нем думаю.

Летим в Тбилиси, и по настрою тренера понимаю, что меня ставить на игру он не собирается. Утром следующего дня мне администратор Головушкин сказал, что собирают игроков — разбирать мою ситуацию.

А я, до недавнего времени, капитан команды, и получается, что без меня меня же и обсуждать будут. Вроде бы не специально поднимаюсь на этаж, где идет собрание. Сажусь в уголок. Выходят игроки от Бескова, подхожу к Жоре Ярцеву:

— Жора, меня обсуждали?

— Да. Конечно, мы все за тебя.

Я был в шоке. Многие и в команде-то были один год всего, и решали, ставить меня в состав или нет.

Бесков на тот матч с тбилисским «Динамо» меня поставил, мы проиграли, Шенгелия забил. И в той поездке я уже твердо все решил — дорожки с Бесковым разошлись. Подошел к Старостину и сказал: «Категорически не хочу с ним работать».

Я ведь был такой не один, чуть раньше огромные проблемы с Бесковым имел и Юрий Андреевич Морозов. Он работал с Лобановским в сборной, а Бесков попросил его помочь и в «Спартаке». Юрий Андреевич занимался научным обеспечением команды.

Морозов согласился, стал помогать, но как-то на разборе посмел не то что перечить, а просто не поддержать суждение главного тренера.

А Бесков, как всегда, решил, что это подрывает его авторитет, — прервал Морозова, а тот сразу решил уйти из «Спартака». Проходят сутки, Юрий Андреевич подходит ко мне и говорит: «Жень, поговори со Старостиным, чтобы мне паспорт отдали». Для меня это было дикостью. Ну взрослый же человек, ну не хочет работать с Бесковым, а с ним поступают по-детски, не отдают паспорт — без него-то он в Ленинград не улетит. Я пошел к Старостину — ну что за крепостной строй? Паспорт отдали, Морозов уехал, а через некоторое время принял «Зенит».

Вскоре я написал заявление об уходе, но трудовую не отдавали. Я сам пошел поговорить к Сан Санычу Севидову, который возглавлял московское «Динамо», и попросился в команду. Но в этот год играть в чемпионате мне не дали. Андрей Петрович Старостин возглавлял московскую федерацию футбола и понятно, что он использовал любой предлог, чтобы не дать сыграть. И предлогом этим стало то, что я провел к моменту перехода в «Динамо» два матча за «Спартак»… Так, в 78-м я и играл за «Динамо» только халтурные товарищеские матчи в городках и селах.

А мог бы оказаться и в «Зените». С Морозовым, который вскоре после ухода из «Спартака» возглавил «Зенит», у меня сохранились хорошие отношения. Я уже перешел в «Динамо», и как-то, когда ленинградцы приехали на игру в Москву, а размещались они всегда в гостинице «Ленинградская» на Комсомольской площади, я заглянул к Юрию Андреевичу.

Он позвал — совершенно неожиданно для меня — в «Зенит». У него собиралась молодая команда, которой нужен был дядька-наставник. Юрий Андреевич уговаривал немного иначе, чем другие. Не было ни денег, ни квартир, ни обещаний помочь с покупкой машиной.

Я отказался, слово Севидову уже было дано, не хотел подводить Сан Саныча.

Плюс посмотрите, какая балда собралась в «Динамо»: Пильгуй и Гонтарь, Паров, Никулин, Новиков, Маховиков, Бубнов, Долматов, Петрушин, Якубик, Резник и Латыш, Гершкович и Казаченок. Сумасшедшая команда! Чем не сборная страны? Я загорелся, помечал себе в календаре дату матчей со «Спартаком».

Год в «Динамо» я пропустил, играть так и не дали. Обстановка в клубе была очень непривычной, словно в милицейское подразделение попал. Разница в отношении по сравнению со «Спартаком» колоссальная. В Тарасовке, до прихода Бескова, конечно, все было раскрепощеннее. В «Динамо» многое построено на чиноподчинении, очень много уставного. Все же были со званиями.

И я быстро понял, что сделал ошибку, отказав Морозову. Когда «Зенит» через год приехал в Москву, я вновь навестил Юрия Андреевича в гостинце — и попросился в его команду.

Мне было что-то около 30, еще играть и играть. А Юрий Андреич отрезал пути: теперь уже ему не нужен был Ловчев, подросли свои, питерские, ребята: Чухлов, Герасимов, Желудков, Степанов, Стрепетов… Симпатичная команда!

С тех пор прошло уже довольно много времени, но иногда болельщики троллят — мол, Ловчев — юный динамовец. Бесполезно, конечно, объяснять, но людям надо принять, что в большинстве случаев переход футболиста — это не уход из клуба, а уход от кого-то конкретного. В моем случае — от Бескова.

Разница между Старостиным и Бесковым

Мой разрыв с Бесковым не связан с тем,