Александр Бовин - 5 лет среди евреев и мидовцев

Филиппики Аводы выглядели более сдержанно. Ликуд обвинялся в:

– “преступном забвении интересов и нужд малоимущих слоев общества: студентов, солдат, новых репатриантов и так далее; безнравственном подходе к людям — “выживает сильнейший”;

— искусственном насаждении имперского образа мышления и пагубной веры исключительно в силу;

— укоренившемся в израильском обществе духе наживы и полном забвении сионистских идеалов, самого понятия еврейской взаимопомощи и ответственности перед будущими поколениями”.

Мне представляется, что оба портрета нарисованы в сюрреалистической манере. Элементы реальности присутствуют, но они даны в весьма искаженных пропорциях и масштабах. Впрочем, на зеркало, даже предвыборное, неча пенять…

Описывать столкновение амбиций — для тех, кто далек от израильской политической кухни, — довольно трудно. Ограничусь несколькими штрихами. К примеру, — обобщающая характеристика ведущих поваров: Рабина, Переса, Шамира и т. д.

“Израильтяне знают о них все, — утверждает редакционная “Новостей недели”. — Когда-то они были молодыми энергичными идеалистами. Но за долгие годы политической активности созрели, перезрели и скисли, как фрукты в большом киббуцном саду… Мы с вами посетили неосатирический политический театр. Свифт не смог бы придумать более ярких, более характерных по своей беспринципности персонажей”.

Хочу заметить, что из своего угла я не воспринимал события и людей в такой — неосатирической — тональности. Но многие израильтяне воспринимали их именно так. А, как известно, то, что Петр говорит о Павле, говорит о самом Петре не менее, чем о Павле…

Еще одна зарисовка показывает атмосферу, которая, по мнению рисующего, царила в верхах Ликуда, когда они делили места в предвыборных списках (голосуют не за персон, а за партийные списки, и чем ближе к началу списка, тем больше шансов попасть в кнессет).

“Журналисты и комментаторы спорят между собой, — это я цитирую еженедельник “Пятница”, — на что больше похожи последние выборы в “Ликуде”: на оперетту или похороны? На мой взгляд, — на торопливые похороны, где никто по усопшему не плачет, но все спешат по своим делам!

…Наблюдателя со стороны…шокировала и поражала бьющая в глаза агрессивность и, да простится мне это слово, — вопиющее взаимное хамство не только челяди, но и самих партийных баронов. В общем все это походило на старый кулачный бой, когда стенка идет на стенку, зубы выплевываются вместе с кровью, а клочья волос на снегу и разноцветные синяки выглядят безвестными знаками отличия и орденами. В “Маарахе” дрались, в основном, Рабин и Перес. Здесь была общая свалка, вальпургиева ночь израильской демократии…”

Возможно, “наблюдатель со стороны” перебарщивает. Как перебарщивали и наблюдатели с другой стороны. Но таков был аромат предвыборной борьбы. Не “Шанель № 5”, конечно…

В борьбе за 120 парламентских кресел участвовали 25 партий и движений. В парламент пробились 10. Общее соотношение мандатов — 61:[9]59 в пользу Аводы. Шамир покинул пост лидера Ликуда.

Победа Аводы комментировалась на драматических тонах. В лагере победителей провозглашался “демократический переворот”, говорили о торжестве прагматической доктрины Бен-Гуриона и поражении ревизионистской школы Жаботинского. В лагере побежденных толковали о том, что политическая культура страны отброшена на 40 лет назад и предстоит пережить 4 года “еврейской интифады”.

13 июля Рабин представил новому Кнессету, Кнессету 13-го созыва,[10] новое, 25-е, правительство Израиля. 17 человек, включая премьера. 13 из Аводы, 3 из левого блока Мерец и один из религиозной партии ШАС. Самому старшему (Рабин) — 70 лет, самому младшему (Арье Дери, министр внутренних дел) — 33 года. Две женщины (Шуламит Алони, министр просвещения, и Ора Намир, министр экологии). Шесть юристов. Пост министра иностранных дел — после долгих раздумий и колебаний — Рабин предложил Пересу. И не ошибся. Через два года, отвечая корреспонденту газеты “Маарив” о взаимоотношениях с Пересом, Рабин сказал:

“Думаю, мы оба извлекли уроки из прошлого, оба понимаем, что без сотрудничества, истинного сотрудничества, нам не добиться успеха в решении того вопроса, который и он, и я считаем самым главным в настоящее время для Израиля”.

“Мир изменился, — сказал премьер свежеиспеченным депутатам Кнессета, — пали идеологии, и мы должны проститься со своим статусом изолированного народа. Мы должны подключиться к переговорам о мире и международном сотрудничестве. Это будет главной целью нового правительства”. Выступившие вслед за Рабином Шамир и Шарон отнюдь не пожелали правительству успехов.

Палестинцы положительно отнеслись к смене правительства в Иерусалиме. Мы ждем от Рабина, сказал мне лидер “внутренних” палестинцев Фейсал Хусейни,[11] ослабления режима оккупации, облегчения положения палестинцев на оккупированных территориях…

Был затронут вопрос об Арафате. После авиакатастрофы в Ливии, заметил Хусейни, “потеря” Арафата уже не так пугает, как раньше. В случае непредвиденных обстоятельств будет создан коллективный орган, который возьмет на себя руководство ООП. В качестве возможных преемников Арафата на посту председателя Исполкома ООП Хусейни назвал Ф.Каддуми и Абу Мазена. “Но могут быть и сюрпризы”.

Тему выборов завершу смешной деталью. 14 июля я послал Рабину поздравление. 19 июля почтой — в Израиле нет фельдъегерской службы — он отправил мне ответ. Ответ поступил в посольство 31 августа. Всегда вспоминал этот случай, когда олимы жаловались, что из России почта долго идет…

В июне наконец-то состоялся визит М. С. Горбачева. Положение посольства было деликатным. Президент РФ не любил экс-президента СССР. Соответственно, не любил его и МИД. В тех странах, куда приезжал Горбачев, посольствам было велено не оказывать ему знаки внимания. Я не считал это правильным. И стал действовать по своему разумению.

Горбачев прилетел 14 июня с Раисой Максимовной и в сопровождении своего помощника А.С.Черняева. На швейцарском частном самолете. Дня за два до этого из МИДа раздался звонок: имейте в виду — визит частный. Посольским я сказал: вы еще молодые, вам служить надо, так что не высовывайтесь. А мы с Леной Петровной купили цветочки и отправились в аэропорт. Встретили путем.

Во всяких церемониях я не участвовал по причине занятости. Но накануне отъезда гостей учинил обед в Савьоне. По полной программе. Даже с соленым арбузом. У меня было, что сказать бывшему кумиру. Но Петровна строго предупредила: он — гость твой, просто гость, и никаких дебатов. И дебатов не было. Были монологи — его и ее. Тоже интересно…