Владимир Цай - Я нашел смысл жизни: Автореферат мировоззрения с эпизодами автобиографии

Ознакомительный фрагмент

В подтверждение именно такого положения вещей можно сослаться на слова известного не только в нашей стране современного философа Карена Свасьяна:

«За годы моего университетского и академического опыта общения с названным [философским] мейнстримом я понял одно: к философии этот закрытый клуб не имеет никакого отношения, он представляет собой чисто властную структуру на службе идеологических и политических стереотипов. Пирамида приблизительно такова: наверху немногие раскрученные звезды, ниже средний слой серой и намертво вцепившейся в стул профессуры, ну и в самом низу – те, кто в старых советских фильмах ранжировался по классу “в эпизодах”. Механизм действия: звезды – какой-нибудь Хабермас или Брамарбас – выдают время от времени очередной дискурс (от латинского discurro: бегать туда-сюда), после чего на местах организуются семинары, чтения, круглые столы, обсуждения, курсы и прочая беготня. По сути это слабая, бледная копия с мира моды, эстрады или спорта. Философия, сделанная журналистами. Журналисты ведь фокусники в цирке социального. Из любой бездарности они в два счета состряпают вам идола, все равно – спортивного или интеллектуального…

Сегодня [официальная] наука – гигантский ареал власти, корпус догматов такой непрошибаемой твердости, по сравнению с которыми церковные догмы оставляют впечатление мягкости и эластичности. Наука, унаследовавшая в свое время у церкви [интеллектуальную] власть, не только освоила ее технику, но и довела ее до совершенства… Выдумали какие-то критерии научности и автоматически бракуют все, что не умещается в их рамках. Любопытно при этом то, что сами критерии периодически меняются или просто расширяются до смывания всяких границ… Это и определяет проблему сегодняшнего существования философии. А проблема в том, что ее просто не существует».

Понятно, что у жрецов научной церкви в принципе не может возникнуть желание отправиться в такое тяжелое и рискованное предприятие, как мировоззренческий поиск. Куда комфортнее быть Васисуалием Лоханкиным. Или «композитором» Керосиновым – сочинять «зоологические симфонии» на мотив «По улице ходила большая крокодила».

В таком состоянии официальная философия оказывается всегда как раз во время мировоззренческого кризиса. Причина в том, что деградирует поле, которое эта философия обрабатывает – доминирующее в обществе мировоззренческое учение. И так как поле перестает давать урожай, пахарям остается только имитировать полезную деятельность. Что они и делают. Тогда как на поиск нового «поля» отправляются те, кто, во-первых, не связан корпоративными связями с псевдо-пахарями, во-вторых, не может надеяться и ждать, когда кто-то другой, может быть, найдет новое поле.

Поиском новых представлений о предназначении мира, общества и человека и, в конечном счете, нового понимания смысла жизни занимаются только независимые интеллектуалы и мыслители из самых разных сфер деятельности. К числу таких людей принадлежит автор книги. Не профессиональный философ, но, безусловно, мыслитель. Покорят ли его идеи и представления общественное сознание – это другой вопрос. В истории достаточно примеров, когда его покоряли прямо противоположные мысли. Как по качеству, так и по этической ориентации. Так что я бы предостерег от снисходительного восприятия излагаемых в книге идей и представлений.

Новая концепция мироздания в виде оригинальной метафизической парадигмы представляет собой результат очередной модернизации материализма. Первая такого рода модернизация имела место во второй половине XIX – начале ХХ века. Тогда материализм «улучшили» физики, оказавшиеся в глубоком концептуальном кризисе (известном как «кризис классической физики»). Они модернизировали классический материализм, введя в него иррациональные понятия – бесконечности, неопределенности, энтропии, случайности.

Исходными постулатами классического материализма были представления о материальности и познаваемости мироздания. Д. Менделеев говорил, что «наука начинается с измерения». Соответственно, познание любого объекта мироздания осуществляется измерением параметров и определением закономерностей, которым он подчиняется. Так что постулат познаваемости означал, что все сущее в мироздании конечно, а все процессы управляются абсолютно жесткими закономерностями.

Как следствие, постулат познаваемости мира не допускал существования иррациональных по природе феноменов – недоступных для познания путем измерения и наблюдения. Причем по той простой причине, что в пространстве Метагалактики иррациональные понятия не являются реальными – они придуманы учеными в качестве гипотетических особенностей сущего и процессов мироздания.

В самом деле, если физики установили, что максимальный размер нашей Вселенной (в границах Метагалактики) составляет 1028 см, а самый маленький ее субъект равен 10-33 см, то где тогда может находиться «бесконечно большое» или «бесконечно малое»? Только вне Метагалактики. Но физики-то оперируют этими понятиями при описании сущностей и процессов, находящихся или протекающих внутри Метагалактики и потому не способных быть «бесконечно большими» или «бесконечно малыми», то есть используют иррациональные понятия там, где их в принципе не может быть. И рассуждают об иррациональных свойствах, о реальности которых не имеют никаких сведений – из-за пределов Метагалактики наука пока не получила информации. Так физики в постижении микро– и мегамира стали пользоваться кастрированной материалистической концепцией, лишенной постулата познаваемости. В результате классический материализм утратил рациональную природу. Точнее, стал неоматериализмом – новой метафизической парадигмой, у которой в качестве точки опоры остался только постулат материальности.

Разумеется, иррациональные понятия были введены в науку отнюдь не в конце XIX – начале ХХ века. Основы исчисления бесконечно малых были заложены Ньютоном и Лейбницем еще в XVII веке. Основы теории вероятности и анализ случайностей берут начало в тоже время – в работах Бернулли, Паскаля, Гюйгенса. Но для математиков это была игра ума – интеллектуальная гимнастика. Та же абстрактная живопись ничего общего не имеет с реальным миром. И то, что абстракционизм существует, вовсе не значит, что изображаемые художниками абстракции отражают реальный мир. Это в чистом виде фантазии художников. Так и в науке – есть понятия, отражающие особенности реального мироздания. Они конечны, определенны, отражают закономерности. А есть фантазии ученых, описывающие особенности вымышленного мироздания.

Гимнастика – полезное занятие. С ее помощью человек создает сильные мышцы или заостряет ум, которые ему требуются для полезной работы. Потому что в жизни требуется не уметь накачивать мышцы или острить ум, а пользоваться ими для дела. Создание с помощью иррациональных понятий абстрактных представлений развивает интеллект ученого. Но использовать накачанный интеллект ученый должен для создания не абстрактных, а только реальных представлений – отражающих реально существующие особенности мироздания.