Анатолий Корольченко - Выбитый генералитет

В 1942 году Гейдрих стал наместником в Чехии и Моравии и отличился там изощренной жестокостью. 27 мая в Лидице чешские патриоты уничтожили его. В отместку фашисты сожгли в городе 95 домов, расстреляли всех мужчин старше 15 лет, отправили в концентрационные лагеря женщин и детей. Лидице стало символом жестокости фашизма.

Все это будет потом, а в январе 1937 года, прочитав донесение агента, Гейдрих задумал новую провокацию. Он решил вызвать у болезненно-подозрительного Сталина недоверие к молодому маршалу.

Первый, с кем Гейдрих повел осторожный разговор, был шеф войсковой разведки вермахта адмирал Канарис. Они были не только коллеги, но и давнишние знакомые. Гейдрих еще кадетом, юнцом попал на крейсер «Берлин», которым командовал Канарис. Он же и списал кадета с корабля за неблаговидное дело. Списал и тем замял последствия. Об этом Гейдрих помнил, и когда у него возникали какие-либо затруднения по службе, он обращался за советом к опытному разведчику.

Теперь Гейдриху была необходима информация о высшем командовании Красной Армии. Она нужна была для разработки «дела». Материалы с полной информацией имелись в архиве. И здесь ему мог помочь Канарис.

— О ком идет речь? — насторожился тот, когда к нему обратился Гейдрих.

— О советских военачальниках, которые учились в нашей военной академии.

— У нас обучались Якир, Уборевич, Эйдеман, — начал перечислять Канарис. — Еще был Тимошенко. Неоднократно военное министерство посещал нынешний маршал Тухачевский.

— Что вам еще известно об этом человеке?

— Что известно о Тухачевском? Прежде всего то, что для маршала он молод, но весьма опытен и вполне заслуживает столь высокое звание. В двадцать пять лет командовал армией, в двадцать шесть — фронтом. Ныне он первый заместитель военного министра Ворошилова, личности весьма посредственной и недалекой. В прошлом Тухачевский возглавлял военную академию, автор многих трудов по стратегии, имеет свой, отличный от других взгляд на ведение будущей войны и использование в ней видов вооружения. Ныне он ведает вопросами вооружения Красной Армии.

— Мне нужно на него досье, — сказал Гейдрих.

— О, для этого нужно письменное разрешение самого фюрера. Без его согласия ни один документ не может быть выдан из секретного архива, — заявил Канарис.

— В таком случае я обращусь к нему, — показал настойчивость Гейдрих.

Через несколько дней он добился приема к Гитлеру.

— Мой фюрер, у меня есть возможность обезглавить руководство русской армии.

— Каким образом? — заинтересовался Гитлер. — Докладывайте!

— Нужно сфабриковать мнимую переписку маршала Тухачевского с неким правительством, скажем, Англии, на предмет кремлевского переворота. А затем эту переписку довести до сведения Сталина. Уверен, что он предпримет к этим «заговорщикам» крайние меры. Мы постараемся включить в этот круг побольше лиц высшего руководства, «пристегнуть» к Тухачевскому наиболее влиятельных сообщников.

— А почему вы предлагаете переписку с англичанами? — возразил Гитлер. — Пусть письма будут адресованы неким немецким лицам.

Предлагая этот вариант, он хотел включить в «дело» не внушающих доверия генералов вермахта, от которых нужно было избавиться.

В беседе Гейдрих упомянул о Канарисе.

— Его к участию не привлекайте, действуйте сами. Документы получите, какие вам будут нужны.

В тот же день Гейдрих поручил одному из начальников отдела, а именно — Вильгельму Шелленбергу, подготовить справку о встречах советских военных руководителей с немецкими генералами.

В прошлом, особенно до 30-х годов между руководителями Красной Армии и германским вермахтом поддерживалось довольно тесное сотрудничество. Немецкие летчики, артиллеристы, танкисты обучались в военных училищах Советского Союза. В частности, небезызвестный Гудерман проходил учебу в Казани. Советские же командиры генерального штаба учились в Германии.

Другому офицеру, Беренсу, Гейдрих поручил разработать план «дела». И тот, не лишенный авантюризма, к назначенному сроку выполнил задание.

Глубокой ночью здание генерального штаба вдруг заполыхало огнем. Горела та часть здания, где находились наиболее важные службы и архив, в сейфах которого находились секретные документы.

— Никого к зданию не подпускать! — кричал примчавшийся генерал: — Ничего не выносить!

Военный чин более всего боялся, как бы из начиненного архисекретными документами здания не исчезла какая-либо бумага.

К утру с большим трудом пожарным удалось огонь усмирить. Еще тлели головешки, как в здание устремились военные во главе с генералом. Ступая по лужам, битому стеклу, они спешили к сейфам… И, о ужас! Многие сейфы были вскрыты, на полу валялись обгоревшие остатки некогда особо секретных, важных дел.

Кто мог такое сделать? Агент какого государства решился на такое? Англии, Франции, а может, Советского Союза?

А утром в кабинет Гейдриха вошел сияющий Беренс. Вскинув руку, он не сдержал улыбки.

— Экселенц, приказ выполнен!

— Знаю. Благодарю за службу. Несите сюда документы. Сколько их?

— Три портфеля… Те самые, о которых шла речь. Я сам отбирал.

Гейдрих извлекал из портфелей зеленые папки: Якир… Уборевич… Тимошенко… Эйдеман… А вот и Тухачевский! С него и начнем.

Он внимательно читал биографические сведения о маршале, его высказывания, описания встреч с ним. Тут были и письма, адресованные в различные учреждения и вермахт. В конце многих была подпись: Тухачевский. То, что особенно нужно.

Рассматривая фотографию маршала, Гейдрих старался понять, каков этот человек, разгадать характер: спокойное лицо, крепкий подбородок, такой бывает у сильных людей, прямой, смелый взгляд. Полководец.

— А быть тебе под топором…

Пряча доставленные из архива документы, он вспомнил Канариса: «Получил щелчок, старый кот».

Теперь осталось написать письма, составить ложное досье, найти гравера, который бы с безупречным мастерством выполнил фальшивку.

Как паук, Гейдрих старательно и с крайней осторожностью плел липкую паутину, которая бы надежно оплела намеченные жертвы, исключив даже малейший промах. Все должно быть выверено, обосновано, скрыто. «О-о, это будет грандиозный удар, от которого Красная Россия не скоро оправится».

За составление писем Гейдрих усадил того же Беренса. Кроме прочих качеств, гестаповец обладал бойким пером.

— Превосходно, Беренс, — ознакомившись, одобрил старание подчиненного Гейдрих.

Из состряпанного нетрудно было заключить, что часть советских военачальников проявляет недовольство к захватившему власть партийному руководству; что к их числу относится и маршал Тухачевский, поддерживающий связь с оппозиционно настроенными генералами немецкой армии; что в стране, таким образом, зреет военный заговор.