Юсуф Акобиров - Айни

— Эта река разорит их больше, чем песок, который было ее засыпал.

Эмир приказал судье, председателю, сборщику налогов и начальнику стражи — четырем чиновникам — организовать работу по восстановлению канала. За шесть месяцев прокопали четыре версты. Шесть месяцев в палатках живут около двухсот чиновников и кормятся за счет и без того нищих обитателей кишлаков. В то грозное время, когда даже несоблюдение какого-либо обычая считалось крамолой и строго наказывалось, отец писателя решается написать письмо самому эмиру, разоблачая действия эмирских же чиновников!

Поистине мужественный поступок!

Правда восторжествовала, дехкане вздохнули свободно, отец писателя «был готов запеть и взлететь в воздух». Но важнее всего было то, что мальчик Садриддин, будущий писатель, получил урок непримиримого отношения ко злу и притеснению.

Хабиба

Когда Садриддину исполнилось шесть лет, отец его отдал в школу при мечети. Этот период жизни описан в повести Айни «Старая школа». Учитель его сам был неграмотным, а потому и учеников не мог обучить ни чтению, ни письму. Убедившись в этом, отец Айни взял сына из школы при мечети и определил в школу для девочек к жене деревенского муллы Биби Халифе. В этой школе, кроме Садриддина, учился еще Абдулло из Гидждувана. Самыми старшими были две девочки: Кутбия и Хабиба. Хабиба часто вздыхала, грустила и о чем-то думала, с глубоко затаенной скорбью читала газели. Она была дочерью образованного муллы из кишлака Работи Казок.

Однажды она попросила маленького Садриддина принести ей роз. Мальчик сорвал несколько белых и несколько розовых цветов и подарил их Хабибе. Она понюхала белые розы, нахмурилась и спросила:

«— Зачем ты эти принес?

— Я подумал, что и они вам могут понравиться,

— А тебе какие нравятся больше?

— Розовые.

— Почему?

— Они того же цвета, как и ваше лицо.

Она засмеялась, обняла меня и прижала к груди».

К концу весны в кишлак приехали брат писателя и Сайид-Акбар-ходжа. Они стали заниматься у муллы. Сайид-Акбар-ходжа часто расспрашивал у Садриддина про девочек, учившихся в школе. Однажды он попросил мальчика передать записку Хабибе. В школе никого больше не было, и Садриддин, не задумываясь, доставил записку по адресу.

«Она ушла с этим письмом. Когда же она вернулась, лицо ее было бледно, глаза гневно сверкали, губы дрожали. Я был удивлен ее настроением. Я спросил, — пишет Айни через шестьдесят лет, — а когда будет ответ?

Лицо ее вспыхнуло, и глаза сердито блеснули. Она потащила меня за собой. Пройдя через двор, она свернула к хлеву. Войдя туда, сняла с ноги туфлю, ткнула ее в навоз и бросила мне под ноги:

— Вот возьми эту туфлю, брось ее в лицо тому, кто писал это письмо. Это будет мой ответ ему».

Садриддин добросовестно обо всем рассказал Сайид-Акбару.

— Хабиба — легкомысленная дура! — крикнул тот и ударил по лицу Садриддина. Мальчик убежал в слезах и затаил в душе обиду. Сайид-Акбар-ходжа был почти взрослым, и мальчик долго не мог рассчитаться с ним. Но однажды…

…Иброхим-ходжа лечил сумасшедших: лечил так, как лечат всех сумасшедших, — заковывал их ноги в кандалы и цепь от оков крепил на столбе. Утром и вечером он нещадно их бил. Однажды привезли больного человека лет тридцати. Садриддин часто приносил несчастному хлеб, кашу или какую-нибудь еду. Больной привязался к мальчику и часто просил отпустить его.

— Я вернусь. Даю слово, что вернусь. Я потом сам надену оковы на ноги. За это я подарю тебе солнце. Ты сможешь сесть на него верхом и покатиться на нем, куда захочешь.

Однажды, когда враг Садриддина Сайид-Акбар-ходжа возвращался из мечети домой, Садриддин указал сумасшедшему на него и сказал, что это и есть тот человек, который держит его на цепи. Потом он снял замок и выпустил сумасшедшего. Тот догнал Сайид-Акбара-ходжу, поднял и бросил наземь, сел ему на грудь и стал душить… С большим трудом люди оторвали безумного от потерявшего сознание Сайид-Акбара-ходжи.

Мальчик отомстил за нанесенную ему обиду, но никому в этом не признался, боясь наказания…

Однажды Садриддин уговорил бабушку взять его к себе. Сидя во дворе в тени, мальчик видел, как судья Абдулвохид вершит дела. На этот раз он должен был разрешить спор одной девушки с ее родителями. Судья спросил, согласна ли девушка выйти замуж и согласны ли на это ее родители.

«Этот человек теперь для меня и отец и мать. Мне нет дела до их согласия или несогласия!» — твердо ответила девушка. Это и была Хабиба, учившаяся вместе с Садриддином. Она вопреки воле родителей и шариата выходила замуж за гончара, за своего любимого. Это еще раз убедило мальчика, что человек всегда должен оставаться человеком и должен бороться за свое счастье, даже в самые мрачные времена.

Садриддин окончил школу, но писать так и не выучился. Отец отвел его к мулле, занимавшемуся с Мухиддином и Сайид-Акбар-ходжой.

Сперва мулла проходил с учеником «Начало науки». Мулла читал вслух, а мальчик повторял за ним. Понятно, что особой пользы для себя Садриддин не извлек, но все же научился счету «абджад» и полюбил стихи. Особенно нравились ему газели, когда-то слышанные от Хабибы, и тогда стройная, быстрая Хабиба представлялась Садриддину героиней сказок Царевны Туты. Вот тогда-то Садриддин и научился мечтать. Богатое воображение уносило его в туманные дали, в сказочные чертоги. Отец пояснял ему непонятное в стихах, научил их читать. Настоящего живого поэта тоже впервые показал ему отец.

Маленький Садриддин играл как-то во дворе у протекавшего арыка. По примеру отца мальчик тоже строил маленькие запруды, делал колеса и возводил игрушечные мельницы. Отец одобрил увлечение мальчика и внушал ему серьезное отношение к труду. Садриддин играл у арыка, отец отложил инструменты — он в то время обтесывал жернова — и, совершив омовение, направился к мечети. Вдруг он поспешно вернулся, поднял сына и поставил на небольшой глинобитный дувал, отделявший двор от сада мечети.

— Сейчас из медресе выйдет один человек, — сказал он. — Повнимательнее приглядись к нему. Это учитель твоего старшего брата. Он поэт, и стихи у него хорошие.

Из маленькой кишлачной медресе вышло несколько человек. Впереди шел имам, а рядом с ним высокий худощавый незнакомец с маленькой бородкой, в которой просвечивалась седина. Одет был этот человек в полотняный халат, и чалма у него была гораздо меньше, чем у имама…

Это был поэт Исо Махдум. Вечером отец прочитал сыну его стихи:

Доколе от безделья нам погибать в тоске!Сложи скорее вместе листы в твоей руке.

До этого мальчик думал, что поэты были святыми и жили очень давно, что живого поэта сейчас нельзя увидеть. Поэтому Садриддин удивленно спросил: