Записки геологоразведчика. Часть 5: Североуральск - Александр Викторович Виноградов

из летних дней сделали зарезку двух глубоких шурфов – один на первом рудном теле, второй – на четвёртом. Поперечное сечение обоих было 1х2.5 метра. На втором уложили брусовую раму. На первом не клали ничего, т. к. почти с нуля надо было начинать буровзрывные работы. На шурфы поставили двух проходчиков из своих, которые до этого били мелкие поисковые шурфы без крепления. Других у нас не было. На первом шурфе после слоя дёрна пошёл крепкий колчедан крепостью примерно 9 по шкале Мооса. Стали бурить шпуры тяжёлыми перфораторами, заложили в них патроны ВВ, взорвали – оторвало более 50 см, хотя шпуры были метровой длины. Но "стаканов" не оказалось – взрывчатка вся выгорела. Вторая заходка показала тот же результат. Поехал на Турьинский рудник и поговорил там с зав. горными работами. Он ничего пояснить не мог, и пошли к главному инженеру. Главный переговорил с директором, и они послали нам в командировку на месяц горного мастера и двух забойщиков.

Сначала они с энтузиазмом взялись за работу и думали, что такой мелкий "орех" они поколют без особых трудностей. Но осечки пошли сразу – и у них получался низкий коэффициент использования шпуров, т. к. они привыкли проходить горизонтальные выработки сечением 9 метров квадратных и в породах меньшей крепости. На глубине 2 метра появилась вода, что ещё более усложнило процесс. Так как выкидывать отбитую руду на поверхность лопатами было уже тяжело, то поставили вороток с бадьёй. Чуть позже уже потребовалось поставить винтовой насос СВН-15 для водоотлива. У себя на Турьинском руднике во время проходки лопатами приходилось работать совсем мало – включалась породопогрузочная машина, которая отбитую породу грузила в вагонетки. А здесь был только ручной труд. В общем, пройдя за 20 дней около 4 метров, ребята отказались работать дальше и уехали домой. Однако, вместе с ними работал и учился наш проходчик Иван Бронников, который на пару с другим проходчиком в две смены закончил и шурф, и рассечки.

Однажды в понедельник рано утром, как всегда, в конторе я проводил планёрку. Вдруг открывается входная дверь и заходит начальник районной горнотехнической инспекции А.Н. Храмцов. Сразу ко мне: "Поедем со мной!". Спрашиваю: "Куда?". Отвечает: "Потом узнаешь!". Пришлось закончить планёрку и садиться к нему в машину. Никак не мог догадаться о причине такого странного раннего визита. Однако машина пошла по дороге на Кытлым и там свернула на Валенторку. Дорогой все молчали. Прибыли на участок, где стояло несколько жилых домиков, и Храмцов пошёл по домикам что-то искать. Смотрел комнаты, чуланы, сени и всё очень внимательно. Походил по участку, посмотрел всё вокруг. Потом позвал меня в машину, и поехали назад на Веселовку. Сначала молчали, а на полпути он сказал, что искал на участке взрывматериалы, которые у нас якобы нелегально хранились не на положенном для этого складе ВМ, а под кроватями в домиках. Я ему сказал, что ВМ мы получаем на Турьинском руднике точно в размере потребности на пробуренные в шурфе шпуры, заряжаем и всё взрываем. Но днём ранее у нас прошла отпалка шпуров, и не вся взрывчатка была израсходована. Остаток мы спрятали в подвал одного из домиков, и я это знал. И он вполне мог её найти, если бы догадался походить по подвалам. История могла закончиться очень плохо, о чём я хорошо знал. Моё нервное потрясение было так велико, что вечером дома со мной случился какой-то непонятный припадок – застудился весь позвоночник, и я метался по кровати, не находя себе места. Потом Нина начала его поглаживать и всё прошло.

Я уже давно вёл переписку со своими родственниками в с. В.Дуброва Брянской области. Там служил в местном приходе священником мой дед Владимир Николаевич, ещё были живы две его дочери – Мария и Антонина, дочь Марии – Раиса, и дочь Ольги – Мария. Там же родился и вырос мой отец. И теперь мне захотелось побывать на родине моих родителей и встретиться с ближайшими родственниками. Написал им письмо, и они с радостью нас пригласили. Ведь мой отец был самым младшим в этой большой семье, и тётки его вырастили и воспитали. Поехали втроём – мы с Ниной и Мария Борисовна Виноградова (Зуровская), вдова старшего брата моего отца – Александра. Это была уже женщина преклонного возраста, и она ехала на родину в первый раз за последние 35 лет, после их высылки оттуда на Северный Урал. Посидеть с детьми у нас дома на время нашего отъезда приехала моя мама. Ехать пришлось на трёх поездах. Сначала до Свердловска, потом до Москвы, а оттуда поездом на г. Гомель до ст. Унеча. Там на вокзале нас встретил Яков – брат Марии Борисовны. Пошли на тракт в сторону г. Мглина, и попутка довезла нас до села и дома Раисы. Там уже собрались все родственники, и устроили нам очень тёплую встречу. Меня они не видели 33 года, т. к. жил у них в возрасте 2-х лет. Мария и Антонина жили в родительском доме, который стоял через дорогу совсем близко от храма. Домом это строение можно назвать с большой натяжкой, т. к. имел он две небольшие комнатки и пушистую соломенную крышу. У деда в Дуброве родилось примерно 7 детей, да с собой он привёз ещё четверо из Рязанской губернии, и все они жилив этом крохотном домике. А в доме кроме буфета и простеньких кроватей не было ничего. Это я пишу к тому, что православные священники старого воспитания вообще не имели права иметь какую-то частную собственность. И на этот предмет их регулярно проверяли и записывали в послужной список. Это были истинные люди веры в отличие от некоторых сегодняшних священнослужителей, которые успевают ещё заниматься стяжательством. Деда после революции преследовали, он прятался в лесу, а тут ещё старшего сына отправили в концлагерь. Этих испытаний он не выдержал и умер в 1928 году. В один из дней поехали на хутор, где жила большая многодетная семья Зуровских. До 1931 года у них в собственности было 4 лошади и крупорушка. Вся семья круглый год работала на земле сама, только в период уборки урожая нанимали в деревне двух подёнщиков. В марте 1931 года общим собранием села, на котором присутствовало 5% от общей численности, постановили всё имущество реквизировать, а хозяев выслать на Северный Урал. Кому от этого стало лучше? Земля на хуторе так и стояла необработанная. Впервые увидел, как растут груши. Поразил картофель – большие ровные клубни, много,