Я трогаю войну руками - Ирина Юрьевна Бугрышева

Но никак было не выбраться оттуда. Спасибо волонтёрам из Питера. Узнали про всю ситуацию и договорились, чтоб меня здесь прооперировали. Ну и вот. Взял отпуск по больничному. Приехал на автобусе. Операцию на вторник планируют.

— Давно воюешь? — спросила я, будто заранее зная ответ.

— Да, сразу пошёл. Начинал в четырнадцатом году в Крыму, с ополчения, казачества. На Донбасс поехал как доброволец, когда началось.

Игорь освободил спину от бандажа, который удерживал руку в неподвижности. Я села сзади. Налила масло в ладони. Начала расслаблять плечи.

— Не больно?

— Нет, — выдохнул Игорь. — Не стесняйся, можно сильнее.

— Не нужно сильнее, — замедлилась я, — тут же предплечье. Выдыхай и расслабляйся.

Игорь замолчал, прислушиваясь к ощущениям в спине и плече.

— Тоже сейчас начнёшь спрашивать, что я здесь делаю? — подначила я его, который весь наш разговор с Саней выслушал от и до.

— Не начну, — покачал головой Игорь и серьёзно добавил: — Я вижу, что ты здесь делаешь.

* * *

Я мягко работала со спиной. Там был не то шрам, не то след от царапины — в виде логотипа «Найк».

— Что это? — я провела пальцами вдоль шрама.

— Второе пулевое. Пуля шла стелющим по земле, а я лёжа отстреливался. Любопытно так получилось. Пуля зашла в задний карман штанов, прошла между поясом и ремнём, чирканула по спине и вылетела с плеча — с кителя.

— Любопытно! — согласилась я послушно.

На самом деле мне было скорее страшно, чем любопытно.

Я расслабляла Игорю спину и, будто опасаясь той пули, аккуратно обходила логотип «Найк».

* * *

Казалось, мы одни в палате.

Я посмотрела в сторону окна, где лежал Костя. Он — из Екатеринбурга. Двое сыновей. Девять лет. И тринадцать. Ранение в бедро. Эндопротез не прижился. Его вытащили, и теперь нога висит так же, как у Игоря рука. Новое протезирование — месяцев через восемь.

Я представляю, как Косте лежать дома до Нового года, расстраиваюсь. Волнуюсь, приживётся ли новый эндопротез. И как сложится новая жизнь.

Но Костя не унывает. То читает рассказы из книги «Расстрелять» Александра Покровского, то улыбается — чему-то своему: будто ныряет в иной мир, хочет домой.

Передвигается он на костылях. Шагает одной ногой. Вторая подволакивается по инерции.

С ним хочется сидеть рядом и молчать. В прошлую субботу я клала руки Косте на живот. Говорила: «Дыши». Мягко расслабляла диафрагму. И грелась в его улыбке.

* * *

Ещё недавно Костя поддерживал меня взглядом во время разговора с Саней, а теперь уснул.

Вадим и Андрюха уснули тоже.

Сончас.

И только Саня рассекает в коридоре.

И май мается за окном черёмухой и сиренью.

* * *

— Вторая пуля, понятно, чирканула, — я уже смелее шла рукой вдоль логотипа «Найк» на спине Игоря. — А первая? Как всё случилось?

— Тебе подробно? — спросил боец.

— Если хочешь, — кивнула я. — Время у нас есть.

— Это была шальная пуля. Досадно всё произошло, но как есть.

Парни вокруг мирно спали. После массажа клонит в сон. Солнце заливало палату. Я расслабляла Игорю шею и плечи. И будто чувствовала, как под моими пальцами, словно масло, тает напряжение.

— При выполнении боевой задачи я штурмовал позицию, левый фланг противника, — начал Игорь.

Он говорил по-прежнему тихо, приходилось прислушиваться. Эмоций в рассказе не было. Как будто беспристрастный навигатор озвучивал маршрут, и было непонятно, чем всё закончится.

Но я-то знала, чем всё закончится. Игорь сидел рядом. С раздробленной правой рукой.

— Я там был в одиночку, у меня была задача при поддержке бронетехники пройти по определённой тропе. Я эту тропу заранее разведал. Ползал по посадке, высмотрел полосу среди минных полей. Мне нужно было в упор зайти и осмотреть их позиции. Бронетехника не пришла. Я пошёл один.

Меня внутри морозило: «Их позиции. Пошёл один».

— Дистанция была сто двадцать метров, их артиллерия долбила рядом. Я под артиллерию зашёл к ним и нарвался на огневую точку на левом фланге. Отходить назад — не по мне. Если б спалился, мог в спину получить очередь. Вызывать по рации наших — не было возможности и времени, всё могло плохо закончиться. Выявил бы себя — и дальше было бы сложно. Решил принять бой. Воспользовался фактором внезапности. Всё как положено: закинул гранату, уничтожил левый фланг — всех, кто там был. Человека три. Такие же ребята, как и мы. Самый страшный бой, знаешь, — это бой с самим собой…

Игорь замолчал.

— Свои? Наёмники? — выдохнула я. — Не спрашивай, Ир. Чем славян убивать, конечно, лучше давить наёмников. Мы-то единый народ. Мы снова объединимся. Когда-нибудь потом…

Игорь помолчал, тяжело вздохнул и продолжил рассказ:

— Продвинулся дальше, по брустверу, по тыловой стороне. И тут пуля отстегнула мне руку. Я даже не понял, что произошло. Рука повисла, пришлось бегом уходить по тропинке. Сто двадцать метров через горелые танки — к своим позициям. Когда добрался до окопа, сослуживцы оказали первую помощь. Расстегнули китель, осмотрели, поняли, что за пуля. Рука была на месте, но сильно повреждена. Накололи меня препаратами — я пришёл в себя. И после этого пришлось ещё один бой принять: надо было показать нашим ещё одну позицию, чтоб там закрепиться. Пошли снова туда — по тропе. Пробирались на дистанцию семьдесят метров и на отходе опять приняли бой. И тут второе пулевое. Ну, ты помнишь.

Я мягко расслабляла Игорю правую сторону — ключицу и шею. На словах «Ну, ты помнишь» взгляд снова уткнулся в спину.

Помню.

— Я тогда был без брони, и хорошо. Был бы в бронике — пуля отрикошетила бы и ушла мне в корпус. А так она просто чирканула.

— Ты ложись на спину сейчас, — сказала я Игорю, — руку сверху. А я аккуратно расслаблю живот.

Игорь лёг. Перевёл дух. Продолжил:

— Пуля шла стелющим по земле, а я, лёжа на спине, отстреливался.

Он лежал передо мной на спине. И я не могла представить, как он в таком же положении отстреливается. Остановила себя — мне и не надо это представлять…

— Пуля зашла в задний карман штанов, вылетела с кителя. Курьёзная ситуация. Я сразу не понял, какого рода ранение получил. Думал, что пуля где-то во мне застряла. Товарищ потом посмотрел и говорит: «Всё в крови, но всё хорошо, чирком прошла». Потом я своим ходом шёл на точку эвакуации — около семи километров. Приехала эвакуационная группа. На «буханке» отвезли меня в больницу.

Игорь молчал, чуть качая руку. Я расслабляла ему живот.

* * *

Я расслабляла ему живот и думала о том, что потом, когда