Краснознаменная подводная лодка «А-5» («Металлист») - Яков Куприянович Сколота

месяцы 1942 года группа лодок базируется на Южную бухту – Западную и Восточную стороны.

Хорошо помнятся не только сплошные трудности, но и приятные моменты для экипажей лодок. В прежнем помещении штаба 2-й БПЛ на Западной стороне помещался оперативный штаб лодок. Здесь же располагалась кают-компания, или комната отдыха, со скромной обстановкой. В ней сначала еще при ярком электрическом свете, но потом при свечах и фонарях, постоянно собирался командный состав лодок, объединяемый боевой дружбой и сплоченностью. Вдохновенно и приподнято проходят обсуждения каждой осуществленной операции личным составом лодки. В этом кругу шифровальщики знакомят командиров и комиссаров лодок с поступающими шифровками о переброске наших войск и техники с Таманского полуострова на Керченский плацдарм. Слушаем и записываем передачи из столицы нашей Родины Москвы.

Совсем в небольших штольнях, для одного экипажа лодки, располагался личный состав – краснофлотцы и старшины. Изменилась обстановка – с лодки на штольню, и сразу же дружный краснофлотский гомон, шутка, снимается усталость. Запомнился такой эпизод. Возвратившись поздно вечером с позиции, личный состав занимал штольню, устраивался на 2-х и 3-х ярусных, совсем простенько сбитых нарах. Я вышел из штаба и в потемках подхожу к штольне. Слышу хотя и приглушенный, но необычно многоликий веселый шум всей команды с импровизированной музыкой – «асс-а», «асс-а», «трам-там», между нарами кем-то с усердием и азартом отбивается «чечетка», а на исполнителе ее вижу форму с нашивками старшего лейтенанта. Вскоре стало все ясно. Кто-то на отдыхе в штольне оставил китель. Всегда настроенный на веселый юмор и шутку, наш командир отделения торпедистов, секретарь комсомольской организации ст. 1ст. Владислав Каменцев и на этот раз не пропустил такой повод, чтобы не повеселить людей. После таких минут все внимательно слушают мою информацию и с предельным вниманием вчитываются в газету «Красный Черноморец».

Расскажу и о таком эпизоде: у той же штольни, только это было утром, когда личный состав собирал свои вещи и постели для отправки на лодку, кто-то снаружи штольни зовет: «Эй, подводнички», эй, подводнички». Я и кто-то еще из командного состава, возможно, помощник командира лодки А.В. Кочетков, были в штольне. Нам передают, что какой-то командир на лошади просит, чтобы кто-то вышел из командиров. Когда я оказался снаружи, то увидел в шагах пяти-шести стоящего гнедого коня, от него шел пар. Посмотрев на всадника, сразу узнал капитана 2 ранга В. Шацкого. Он спросил: «Кто находится из командиров и механиков лодок в Севастополе?» Мы перечислили ему все имена, но среди них его друзей не было. Не входя с нами в контакт, он молча сидел в довольно примитивном седле, под брезентовой буркой, из-под которой просматривался автомат. Слегка ладонью тронул лошадь по гриве и что-то тихо сказал. Она тут же зашагала. Откуда-то набралось много людей, расступились по сторонам, дав дорогу путникам. Вдоль железнодорожной колеи лошадь двигалась шагом, а потом пошла рысью.

О чем каждый присутствующий тогда думал и рассуждал, смотря в сторону вокзала, где из-за Красной и Воронцовой гор вспыхивали зарева и гремели артиллерийские канонады? Некоторые беспокоились о лошади: как можно ее держать «там»? Я думал о ее всаднике. Знал я этого командира еще с 1935 года как командира «Л-6». Теперь все мы молча выражали сочувствие его судьбе. И естественно тогда мы не могли еще знать, что через некоторое время, а это было 29 июня 1942 года, в сводке Совинформбюро сообщалось, что защитники Севастополя с величайшим мужеством отбивают атаки войск и взвод автоматчиков во главе с капитаном 2 ранга Шацким в ожесточенной схватке уничтожил до 200 гитлеровцев. Не так часто удавалось отрываться от сложной и суровой обстановки. 6 марта 1942 года стоим у заводского причала, рядом с первым цехом. С моря возвратился поврежденный фашистской авиацией танкер «Серго Орджоникидзе», стал рядом с нами. На танкере произошел огромной силы взрыв нефтепродуктов. Обломки с танкера далеко переброшены через лодку и попали на нее. Вода вокруг охвачена пламенем. Личный состав лодки не только предпринимал меры по безопасности лодки, но и проявлял самоотверженные поступки по спасению членов экипажа танкера. Радовал и окрылял каждый боевой успех наших экипажей лодок. Но с глубокой горечью воспринимали сообщения о не возвратившихся с позиций лодках. После одного из поздних возвращений лодки с моря командиру лодки Г.А. Кукую передали, чтобы он явился на ЗКП. Тогда Член Военного

Совета Черноморского флота дивизионный комиссар Н.М. Кулаков и специалисты штаба самым тщательным образом интересовались обстановкой позиции, спрашивали у командира о главных причинах гибели лодок. Новых сведений по этой проблеме, как сообщил тогда командир, он дать не мог, он только подтвердил уже ранее сложившееся убеждение, которое сводилось к следующему: в каких бы ни находилась районах наша лодка, для нее была сложная и опасная обстановка – мины, бомбовые атаки противолодочных средств врага и внезапные атаки с воздуха фашистской авиации. Вскоре, к весне 1942 года, обстановка на Черноморском театре еще более усложнилась, и прежде всего для плавания надводных кораблей. Военный Совет Черноморского флота принял решение о снабжении Севастополя путем использования подводных лодок в качестве транспортных кораблей. Для этой цели выделена большая группа лодок, среди них значилась и «А-5». Ей предстояло выйти из порта Поти во второй половине мая 1942 г. с грузом для защитников Севастополя. Поти – база, не стану останавливаться на этапе подготовки нашего выхода, а начну рассказ с захода в Севастополь 20 мая 1942 года с грузом, предназначенным защитникам Севастополя.

В подводном положении форсировали минный фарватер. Всплытие произведено между Балаклавой и мысом Фиолент. По времени это было тогда, когда солнце в красно-оранжевом ореоле скоро своим диском должно прикоснуться к горизонту моря слева нашего корпуса. Идем в позиционном положении. Окружающая обстановка чрезвычайно сложная. Мы как раз прибыли тогда, когда фашистская армия начала третье наступление варварским разрушением Севастополя. С моря на бреющих полетах рыскали вражеские самолеты, открывая пулеметные очереди по кому-то или вообще для накала обстановки.

Виднеются плавсредства: катера, шлюпки (трудно определить их принадлежность), с них тоже несутся автоматные и пулеметные трассы с раскатистым эхом. Взвиваются то с одного, то с другого места ракеты. Нам больше грозит опасность с моря. Но наше внимание приковано к совершавшимся справа от нас событиям на земле, от мыса Фиолент до Херсонесского маяка, которого естественно уже не существовало, и представшему перед нами городу.

Вся эта местность окутана сплошной пеленой пыли, дыма и огня с красноватым оттенком, освещаемой лучами заходящего солнца. Доносится