«Любимые, ждите! Я вернусь…». Фронтовые письма 1941–1945 гг. - Нина Константиновна Петрова

генерал армии П.И. Батов считал, что «научившийся смотреть смерти в глаза не лжет и поэтому каждая строчка фронтового “треугольника” – искренняя. Нам и нашим потомкам эти строки, нередко оборванные пулей, многое открывают в психологии старших поколений»[12]. Те, кто писал их, не думали, что эти письма когда-нибудь увидят свет. Под свист пуль и осколков солдаты спешили поведать о своих мыслях и чувствах, желаниях и мечтах. Каждая строка «треугольника» была искренней. Многие из них остались неоконченными, оборванными пулей или осколком. Среди писем, которые сохранились, есть письма, написанные перед боем, но которые их авторы не успели отправить. Такие письма нередко бывали обнаружены в карманах гимнастерок погибших, и затем членами похоронных команд, как правило, были отправлены указанным адресатам. Одно из них, от 3 октября 1943 г., нашел в кармане убитого 18 октября при форсировании Днепра А. Гарбера боец Н.И. Мухин, который участвовал в захоронении погибших воинов. Письмо было адресовано жене и очень тонко передает и обстановку на поле боя и настроение автора письма. Вчитайтесь в его смысл: «Дорогая, любимая!.. Пишу тебе, сидя в окопе. В километре от меня течет могучий Днепр. Наши войска уже перешли его и бьют немцев на той стороне (километра 2 от меня). Не сегодня завтра мы то же перейдем на ту сторону и вступим в бой: погоним фрицев дальше на Запад. Вчера на парткомиссии я принят в члены ВКП(б). Постараюсь оправдать высокое доверие. Теперь фрицы кричат: “Гитлер капут! Война капут”. Другие времена – другие песни. Ох, кажется такая жара. Я лежу на дне окопа и пью, пью, и пью воду. А ночи здесь холодные. Очень много выпадает росы… Если долго не будет от меня писем, то пиши по этому адресу на имя Бориса… Целую… Ваш Саша»[13].

Среди писем погибших встречаются письма-завещания детям. А также письма-записки, написанные в последние минуты жизни с полным пониманием, что осталось жить несколько мгновений. И вот эти и многие другие фронтовые письма могут рассказать именно то, что не в состоянии рассказать официальные документы военных ведомств. Бесспорно, что письма фронтовиков представляют огромную духовную ценность.

Фронтовые письма обладают особым свойством – достоверностью и доверительностью, так как фронтовики знали войну изнутри. Они прошли через нее так же, как и она прошла через них, и строки сохранившихся писем как бы доносят до нас гул с полей войны и ликование по случаю Великой Победы. «Нить памяти соединяет нас, живущих и ушедших в единый народ, в единую историю. И поэтому продолжает жить вместе с нами не только известными всем героями, – писал участник войны В.В. Кангин, который прошел ее до Победы. – Биография каждого из нас – это микрочастичка истории. Каждый из нас несет в себе горизонты не только своей, но и будущей жизни»[14].

Каждый солдат и офицер, призванный в Красную армию, писал письма родным, близким или друзьям с определенной регулярностью. Одни часто, другие не очень. Даже те, у кого погибли или потерялись родные и близкие, все равно писали: письма-поиски, письма с предложением переписываться. Воины испытывали желание с кем-то делиться радостями и горестями, хотели, чтобы их ждали с войны. И это придавало им силы и большую уверенность в правоте своей борьбы. Не будем забывать, что большинство из тех, кто прислал письма-исповеди, были совсем молодыми людьми. Бесспорно, что это все знали, но на государственном уровне не было «отмашки» к сбору фронтовых писем.

В мае 1965 г. впервые в послевоенный период на конференции архивистов прозвучал тезис об организации сбора личных фондов наших современников с широким привлечением общественности. Необходимо отметить, что 1960–1970‑е гг. характеризуются активизацией поисковой работы молодежи и школьников по собиранию фронтовых документов личного происхождения.

Очевидно, что толчком к этому предложению послужили две акции по сбору писем о Великой Отечественной войне, которые прошли в 1961 г. и в 1965 г. В 1961 г. редакция газеты «Комсомольская правда» обратилась к своим читателям, участникам и свидетелям событий 1941–1945 гг.: «Дорогие друзья! Мы приглашаем тех, кто с оружием в руках сражался на фронтах с фашистской гадиной, тех, кто участвовал в обороне наших городов-героев, и тех, кто в тылу ковал победу над врагом, прислать в редакцию свои воспоминания О САМОМ ПАМЯТНОМ ДЛЯ ВАС ДНЕ ВОЙНЫ. Наиболее интересные рассказы будут опубликованы на страницах газеты»[15]. Далее шел адрес газеты.

Второй раз редакция в январе 1965 г. вновь обратилась к своим читателям, участникам войны: страна готовилась отмечать двадцатилетие со Дня Победы над фашистской Германией. Редакция просила: «Расскажите о самом ярком боевом эпизоде, оставшемся в вашей памяти. Напишите о человеке, который был и остается для Вас примером отваги и героизма. Огромный интерес представляют документы, дневники, записи времен войны, неопубликованные стихи и песни, письма с фронта и на фронт…Наиболее интересные… будут опубликованы… а затем изданы отдельной книжкой. Все документы будут переданы в Музей Советской Армии»[16]. К 1965 году прошло 20 лет с окончания войны. Это немало. Но даже самым старшим из основной массы участников войны было лишь немногим за 50 лет, когда они взялись за перо. Читатели откликнулись.

«…Я пишу впервые, – сообщал в своем письме бывший командир саперного взвода М.И. Костюченко, воевавший в Прибалтике, – и мне страшно хочется рассказать о тех юношах, которые были комсомольского возраста и погибли за нашу Советскую Родину в дни Великой Отечественной войны.

Не рассказать о них мы не имеем права, мы не выполним той клятвы, которую давали над их могилами…»[17]

Из поступавшей почты отбирали письма наиболее известных людей, тщательно редактировали и публиковали. Иногда редакция была настолько «тщательна», что от оригинала оставался только небольшой факт, адрес и фамилия автора. Все остальное было отшлифовано, переписано в редакции. Но авторы писем были рады и этому: потому что обозначились живыми и напомнили своим фронтовым друзьям, что они живы и помнят павших. Что касается обещания, что все письма будут изданы отдельной книгой, редколлегия не выполнила, и письма после 9 мая 1965 г. были отправлены в архив газеты. Спустя свыше 30 лет, следуя требованиям передачи материалов текущего хранения, в РГАСПИ было направлено около 2 тыс. писем, свыше 22 тыс. листов. Был создан Ф. М-98. Незначительная часть писем, полученных в ходе двух акций 1960‑х годов, была опубликована на страницах «Комсомольской правды» в 1961–1965 гг. Из архивного фонда, хранящегося уже в РГАСПИ, были отобраны документы по четырем проблемам: воспоминания о самом памятном дне в годы Великой Отечественной войны, о судьбах детей, о преступлениях фашизма и о вкладе женщин в Победу.