Виталий Люлин - Когда усталая подлодка...

— Это не ответ….

— А можно мне подумать…

— Можно. Только не долго. Не жениться собираешься. Если пойдешь на «К-16», то мое представление на тебя должно быть у комбрига сегодня же вечером. Через пару недель атомоход пойдет на испытания. Полчасика можешь пошевелить мозгами. Некогда мне валандаться с тобой… — пробурчал он, вышагивая по причальной стенке. Я — рядом, щенком. Пока он это говорил,  я уже все решил. И уж коли что-то решу, то выпью обязательно

— Товарищ командир! Можно я сбегаю в прочный корпус? Слегка очухаюсь и доложу вам свое решение…

Он разрешил:  Я ссыпался в лодку. Ошарашил новостью своего «бычка».

— И что ты решил?…

— Пойду на «К-16»…

— Правильно!…

— Сам знаю, что правильно. Вот поэтому не жмись и … наливай…

Впервые, без стонов и ахов о лимите и дефиците шила, «бычок» плеснул по полстакана. Разбавили его дистиллатиком по широте Северного Полярного круга  (66° 33′) и хряпнули. Я тут же заспешил с докладом о своем решении командиру.

— Товарищ  командир! Я пойду на «К-16»…

— Вот и молодец! Я и не сомневался, что мой лучший вахтенный офицер — парень не дурак, и не промах. Сам бы убежал на атомоход с нашей коломбины. Теперь снова беги вниз. Пусть командир БЧ-2 напишет на тебя представление. Бланк возьми у старпома…

Заметался я по корпусу и внутри лодки пошустрее,  чем Р-11ФМ. Только без дыма и копоти.

— Пиши на меня представление. Срочно. Вот бланк… — повелеваю «бычку».

— Счас! Разбежался. Пиши сам. Без ложной скромности. Чтобы наверняка прорезало…

Мука это адская, писать на себя представление! Проще раскочегарить и запустить пару рыдванов. Надо и расхвалить,  и не переборщить. Для пущей объективности указать легонькие недостатки. Больше всего маялся над ними. Где их взять, коли их у меня нет? Как правильно написать: пьет мало, но с удовольствием или  много, но с отвращением? Здесь уж подключился и «бычок». Он предложил:

— Напиши, … алкогольные напитки употребляет, но в умеренных дозах и только в семейной обстановке…

— Какая, к черту, семейная обстановка, если в графе семейное положение, я уже написал — порочных связей не имею? То бишь холост…

— Ну и что? Был бы офицер — семья найдется. Впрочем, это можно и не писать, а вот про дозу оставь…

Очень обтекаемая получилась формулировочка,  про умеренные дозы. Типа: «пользуется заслуженным авторитетом». И вашим, и нашим угодил. Короче говоря,  великолепную болваночку представления состряпал на себя. Она мне потом не раз пригодилась. Погоняешь фразочки с боку на бок и сверху вниз, отразишь усиленную борьбу с недостатками и можно ее замантулить хоть на награду, хоть на очередную звездочку.

Прорезало представление влет. Через две недели я уже обретался на «К-16».

Правда, не обошлось без «ньюансика».  «К-16» еще только строилась, и до ее испытаний было очень далеко, но меня прикомандировали на испытания «К-55». Опыта и ума набираться. Так это ж пароход, а не наша каракатица «С-80»!. Пришлось мне на нем землю рыть копытом. Экипаж-то, где только ни учился, пока влез в лодку, а я пришлый. В атомной энергетике — неандерталец. Все на ночь уходят на плавбазу тараканов и крыс гонять, либо в «Эдельман» девок щупать, а я, как матрос первогодок, круглосуточно ползаю по лодке.

Питался с вахтой, или ходил в заводскую столовую. К концу заводских и государственных испытаний, на чем-то подловить меня не мог ни один пижон. И потом двухлетняя школа вахтенного офицера на дизелюхе, куда как круче, чем на атомоходе. На «С-80» я чувствовал себя  вахтенным командиром, а на крейсерюге — попка. Репетуешь команды командира или старпома, а самостоятельности  — с гулькин хер. Но все равно,  это махина, да и мощи — 35000 лошадей! Моих ракетно-ядерных дубин — три штуки. Заныканы в трех вертикальных шахтах ходовой рубки. Ракеты — Р-13, с дальностью стрельбы до 650 км. Это уже кое-что! А если учесть, что в башке у нее зарядик на одну мегатонну в тротиловом эквиваленте, то вообще, ого-го! Решил для себя, что поднимусь на мостик этого крейсера, не только вахтенным офицером, но и командиром. Чем быстрей, тем лучше. Вот тогда и подумаю, накидывать на себя уздечку семейных уз или повременить. До этого: ни-ни!

«К-55» под ёлочку 1961 года была сдана флоту и ушла в Западную Лицу, а я вернулся на «К-16». Даже расстроился слегка, что погорячился с уходом с «С-80» и что мне еще год придется торчать в Северодвинске. Потом жалеть перестал и окончательно убедился в справедливости поговорки: все, что ни делается, все к лучшему. Зимой отхватил отпуск почти на два месяца. Впервые за третий год службы в офицерах. С визгом помчался на днепровские кручи. Активно включился в дегустацию женщин, вина и фруктов. Но недолго музыка играла. Отозвали и направили в Западную Лицу на продолжение испытаний «К-55». Акт передачи флоту — это одно, а доделки-переделки и фактическое завершение испытаний — совсем другое.

В Лице — тоска. Сухой закон. По части женского пола — дефицит страшенный. Хлеб в блокадном Ленинграде было легче найти, чем девку в Западной Лице. Скалы, причалы и подлодки. По окрестным сопкам и буеракам шлындают  партизаны (стройбатовцы).  За бутылку шила могут самосвал или автокран отдать.

Но не это меня огорчало. К воздержанию приспособился, шильца было достаточно. Из-под полы, краем уха прослышал о гибели «С-80». Официально — ни звука. И вякать на эту тему запретили. Ушла в полигоны и… исчезла. Вроде бы, ее искали, но не нашли. Где и чем искали — непонятно. Может, с ног сбились, отыскивая ее в закордонных базах?

Паскудно мне было. Будто сбежал с подлодки перед ее гибелью. Я здесь, а мои собратья где-то в глубине упокоились. От таких мыслей не до женщин, вина и фруктов мне было. Даже в Северодвинске, когда туда вернулся. Зубром в подводном ремесле на атомоходах.

На испытаниях «К-16» сдаточная команда шарахалась от меня, как черт от ладана. Навыдавал я им замечаний с три короба. Ну и что? Нас тоже выпихнули на флот по акту и под ёлочку 1962 года. До самой весны на флоте, вместе со строителями устраняли замечания. Доделывали и переделывали. Шлялись в море на продолжение испытаний и отработку задач. К июню 1962 года завершили всю трихомудию со вводом корабля в первую линию. Фактически. Заработали право на нормальный отпуск и перемещения по службе.

Перемещений у меня не предвиделось, а вот отпуск был желанным.  В ушах свистело от длительного воздержания. Порубил бы моральный кодекс строителя коммунизма на капусту. Когда передали корабль второму экипажу,  и получил отпускной  билет, готов был мчаться на большую землю пешком со скоростью подводного атомохода.  Еле дождался рейсового теплоходика «Кировобад». «Санта-Мария», как ласково называл её подводный люд Западной Лицы, первой базы атомных потаённых судов.