Яков Нерсесов - Великий Тамерлан. «Сотрясатель Вселенной»

Ознакомительный фрагмент

Если верить весьма туманным преданиям, Тимур (Тамерлан) родился в знатной монголо-тюркской семье Тарагая (Тургая или «жаворонок»), бека (князя) племени барлас (барулас) – монголов, которые после завоевания Центральной Азии Чингисханом и его сыновьями стали говорить по-тюркски (по-узбекски) и восприняли ислам. Это знаменательное событие случилось то ли в марте 1333 г. (?), то ли все же 8 апреля 1336 г. (к чему склоняются большинство историков) неподалеку от Бухары в кишлаке (селе) Ходжа-Ильгар (Кеш, бывший Чагатайский улус, современный Шахрисабз, нынешний Узбекистан). Теперь возле руин возведенного по приказу Тамерлана дворца Ак-Сарай установлен ему памятник.

Его полное имя было Тимур ибн Тарагай Барлас (Tīmūr ibn Taraġay Barlas – Тимур сын Тарагая из Барласов) в соответствии с арабской традицией (аламнасаб-нисба). По некоторым данным, у него могло быть три брата (Алим или Алем-шейх, Союргатмыш и Чуки или Джуки) и две сестры – Ширин-бик-Ака (бек-ага) и Кутлуг-Ака (Туркан-Ака), которые скончались еще до смерти самого Тимура и были похоронены в мавзолеях в комплексе Шахи Зинда в Самарканде. Отец Тимура был женат дважды. Первой женой была мать Тимура Тикина-хатун (Текина-хатун), о ее происхождении сохранились противоречивые сведения. А второй женой Тарагая была Кадак-хатун, мать сестры Тимура Ширин-бик-Ака.

…Кстати, если верить легендам, то будущий «второй Чингисхан», подобно его великому предшественнику, появился на свет из утробы матери «с руками по локоть в крови». (Согласно преданию, покоритель полмира Чингисхан родился, держа в руках по сгустку крови, которые согласно древним поверьям являлись материализованным воплощением особой силы!) На самом деле, это всего лишь легенда, которую так любили и будут любить обыватели во все времена. Впрочем, ранний период жизни Тимура настолько мифологизирован, так сильно наполнен густым туманом витиеватых мифов и глубокомысленных преданий, что судить о его деталях очень сложно. Недаром же позже для Тамерлана придумали фиктивную генеалогию, чтобы связать его предков с Чингисханом! В то же время известно, что Тамерлан говорил на тюркском (узбекском) и таджикском (родственном персидскому) языках, любил слушать чтение писцов и сам диктовал рассказы о своих походах, в результате чего появилось такое произведение, как «Зафар-наме» (или «Книга побед») Низам ад-дина Шами, существующее, кстати, в двух вариантах. О его молодости известно из трех источников. Первый – основанный как на собственных впечатлениях, так и на слухах, рассказ (дневник) посещавшего великого завоевателя в Самарканде Руя Гонсалеса де Клавихо – посла кастильского короля Генриха III Кастильского. Второй – записки араба из Дамаска Ибн Арабшаха – в отрочестве пленника Тамерлана и, соответственно, ярого его противника. Третий – сообщения, содержащиеся в русской никоновской летописи. Все остальные источники (в том числе весьма модный среди исследователей «Дневник индийского похода» Гийас ад-дина) в лучшем случае – переработанные свидетельства вышеуказанных.

Его отец Тарагай (или Тургале или «жаворонок») имел небольшой удел в Чагатайском улусе (уделе) – пестром конгломерате некогда могучей державы Чингизидов. Когда-то Чагатайский (Джагатайский) улус второго сына легендарного Чингисхана был одним из лучших в Монгольской империи. В основном здесь обитали тюрки, чьи города Ургенч, Самарканд, Бухару населяли таджики. Правители этого улуса находились не только в центре монгольского мира (т.е. контактировали с тремя другими улусами), но и контролировали великие межконтинентальные торговые пути – Великий шелковый путь, начинавшийся в Китае, и Пряностный, бравший свое начало в Индии. Вполне понятно, что это приносило им огромные прибыли. Но затем Чагатайский улус пришел в полный упадок. Самарканд находился в центре обширного региона, страдавшего от постоянных войн. За эти земли шла борьба между потомками Чагатая (Джагатая). К юго-западу простирались владения потомков Хулагу, сына Толуя, четвертого сына Чингисхана. На северо-западе располагалась Золотая Орда, правителем которой в свое время был Джучи, старший сын Чингисхана, и которая подчинила себе Русь. На востоке, на границах с Китаем, проживали монголы, отколовшиеся от Джагатайского улуса. Раздоры между этими группами усугублялись неприязнью, которую испытывали друг к другу тюркоязычные кочевники и персоязычные земледельцы и жители оазисов. Кочевники пользовались определенными привилегиями, а основное бремя налогов лежало на плечах оседлого населения. Тарагай, подобно другим амбициозным князькам, мнил себя продолжателем дела Великого Кагана Темучина-Чингисхана, но при этом каждый из них не желал признавать иных продолжателей, кроме себя. Откровенный бандитизм среди них стал общепризнанной нормой внутриполитической жизни. Так они и воевали – каждый против каждого и все против всех.

Поначалу ничто не говорило о том, что на свет Божий явился очередной (после Аттилы и Чингисхана) «Сотрясатель Вселенной». Его отец был феодалом среднего достатка и точно такая же доля грозила Тимуру. Но оказалось, что его выдающиеся организаторские способности, неуемное честолюбие и непомерно жестокая натура вкупе со стальной волей превратят его в истинно восточного тирана. И действительно, пройдут годы; и именно Тимур, проявив невиданные коварство, двуличие, предательство, энергию и агрессивность; подомнет под себя всех остальных. Очень рано лишившийся матери Тикина-хатун, Тамерлан с детства не только овладел искусством верховой езды, но и познавал премудрости военного дела (иначе в дикой и бескрайней степи не выжить), начав с потешных боев со своими сверстниками, а с 12 лет участвовал в походах отца.

…Между прочим, возможно, тогда он услышал от отца очень лаконичное и доходчивое наставление, ставшее для него аксиомой жизни: «У мужчины один путь!» И он шел своим путем – дорогами войны – не сворачивая, всю жизнь. И он прошел его так ярко, так по-своему, что до сих пор его имя на слуху у миллионов людей. И не всем важно, с какими эмоциями его вспоминают! Главное, что его помнят и не везде только лишь с содроганием.

…А ведь природа тех мест была весьма своеобразна и вредна для жизни: кругом красная глина, потрескавшаяся от нещадного солнца. Горячий воздух поднимал ввысь клубы пыли. И эта дымка постоянно висела в воздухе. Не только дышать, но разглядеть что-либо конкретное можно было лишь рано утром либо перед сумерками; все остальное время песчаная дымка и раскаленное небо сильно затрудняли зрение.