Андрей Гетман - Танки идут на Берлин

Начало Великой Отечественной войны застало танкистов 122-го танкового полка на Дальнем Востоке. Я тогда был начальником штаба 30-го механизированного корпуса. Все воины-дальневосточники с глубокой горечью переживали неудачи наших войск в первых боях против внезапно вторгнувшихся гитлеровцев. А вести с фронта день ото дня становились все более тягостными. Пал Минск. Враг был уже в Прибалтике. Он захватил Смоленск, Новгород и остервенело рвался к Ленинграду и Киеву, к сердцу нашей Родины — Москве.

Наконец, была получена директива подготовить ряд дальневосточных соединений к отправке в действующую армию. Была удовлетворена и моя просьба о направлении на фронт. Меня назначили командиром сформированной к тому времени 112-й танковой дивизии. Ядро ее составляли, как я уже говорил, части 2-й механизированной бригады, отличившейся еще в боях в районе оз. Хасан в 1938 г. Поскольку ранее я служил заместителем командира этой бригады, то хорошо знал ее командный состав, что, естественно, помогло нашим общим усилиям по быстрейшему сколачиванию дивизии.

Четырьмя ее полками — 124-м и 125-м танковыми, 112-м мотострелковым и 112-м артиллерийским командовали соответственно подполковник Меньшов, подполковник М. К. Скуба, майор С. Галеев и майор Лифшиц — храбрые и умелые командиры. Такими же были и те, кто возглавлял входившие в состав дивизии батальоны — разведывательный, саперный, связи, автомобильный, медико-санитарный, ремонтные и другие подразделения.

С начальником политотдела дивизии старшим батальонным комиссаром В. М. Шалуновым мы быстро нашли общий язык и в дальнейшем вместе переживали и горечь неудач и радости боевых успехов. С начальником штаба подполковником М. Т. Леоновым мы в одно время учились в Военной академии механизации и моторизации Красной Армии, а последнее время вместе служили в 30-м механизированном корпусе, и я хорошо знал его недюжинные способности, мужество и большой опыт.

Тем временем вести с фронта становились все тревожнее. Когда части нашей дивизии двинулись эшелонами на запад, Московская битва уже была в разгаре. Потерпев неудачу в своей попытке с ходу пробиться к Москве, противник теперь крупными силами вел планомерное наступление. Ему удалось прорвать Можайскую линию обороны, ворваться в Калинин и приблизиться к Туле. Стало очевидным стремление фашистов захватить Москву ударами с севера и юга.

То была пора, когда весь наш народ жил одной мыслью — отстоять столицу Родины. Советское командование принимало все меры для отпора врагу. Москва опоясывалась новыми оборонительными полосами и рубежами, на которых стояли насмерть воины Красной Армии. На фронт подходили ускоренными темпами сформированные в тылу резервы.

Среди них была и наша дивизия. Эшелоны мчали нас на запад со скоростью курьерских поездов. Мы едва успевали накормить личный состав на крупных железнодорожных станциях. И все же каждому из нас казалось, что движемся мы слишком медленно. Но вот уже позади осталась Волга, замелькали по сторонам подмосковные поселки. Эшелоны обогнули Москву по окружной дороге и вскоре остановились в районе Подольска.

Было начало ноября 1941 г. За несколько дней до этого, в конце октября, героические защитники Москвы, сражаясь с невиданным мужеством и упорством, остановили наступавшего врага. Но фронт по-прежнему находился в непосредственной близости от столицы. Враг готовился к новому наступлению на Москву, в ходе которого он рассчитывал обойти ее, как я уже говорил, с севера через Клин, Солнечногорск и с юга через Тулу, Каширу.

Опасность была велика. Но уже тогда, в начале ноября, сразу же после прибытия на фронт, мы почувствовали царившую здесь атмосферу несгибаемой решимости остановить и отбросить врага от Москвы, твердой уверенности в том, что именно здесь, у стен нашей столицы, начнется разгром врага.

Разумеется, нам не было известно ни о формировавшихся в то время в районе приволжских городов нескольких резервных армиях, ни о других крупнейших мероприятиях, осуществлявшихся тогда Ставкой. Но многие приметы свидетельствовали о нарастании сил защитников Москвы. Мы видели только что сооруженные мощные пояса обороны на дальних и ближних подступах к Москве и непрерывно прибывавшие части и соединения, снабженные всем необходимым не только для отпора врагу, но и для нанесения ему сильных ответных ударов.

Огромное впечатление произвела на весь личный состав дивизии весть о состоявшихся 6 ноября в Москве торжественном заседании, посвященном 24-й годовщине Октября, и 7 ноября — традиционном параде войск на Красной площади.

В минуты отдыха, хотя их было не так уж много, танкисты с жадностью набрасывались на газеты, вновь и вновь перечитывая речи И. В. Сталина на торжественном собрании 6 ноября и на военном параде 7 ноября, в которых отмечалось, что враг жестоко просчитался. Несмотря на временные неуспехи, наша армия и наш флот геройски отбивают атаки врага на протяжении всего фронта, нанося ему тяжелый урон, а наша страна — вся наша страна — организовалась в единый боевой лагерь, чтобы вместе с нашей армией и нашим флотом осуществить разгром немецких захватчиков. Глубоко в душу проникали слова И. В. Сталина: «Наше дело правое — победа будет за нами!»[2].

Величайший подъем и воодушевление охватили всех воинов дивизии в те дни. В частях и подразделениях состоялись митинги, организованные командирами и политработниками. С напряженным вниманием выслушивались короткие сообщения об обстановке и задачах защитников Москвы, к которым теперь принадлежали и мы. Последним обстоятельством все наши воины особенно гордились, восприняв возможность сражаться за столицу Родины как великую честь. И они заявляли, что не пожалеют своей крови и самой жизни в предстоявших боях с врагом.

Да, нам предстояли жестокие бои. И не в каком-то более или менее отдаленном будущем, а немедленно, буквально сразу же по прибытии в район Подольска. Выгрузившись из эшелонов, дивизия по приказу командования заняла оборону к юго-западу от этого города. Мы оседлали Варшавское шоссе, готовые отразить возможный удар противника на этом направлении. Но начать нам довелось не с обороны, а с наступления.

Как известно из воспоминаний Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, в то время наше командование знало, что противник готовился к новому наступлению. В частности, ожидались его удары из района Волоколамска и от Тулы на Каширу. В связи с этим Верховный Главнокомандующий приказал Западному фронту нанести два контрудара. «Один контрудар, — сказал он Г. К. Жукову, — надо нанести в районе Волоколамска, другой — из района Серпухова во фланг 4-й армии немцев… В районе Волоколамска используйте правофланговые соединения армии Рокоссовского, танковую дивизию и кавкорпус Доватора. В районе Серпухова используйте кавкорпус Белова, танковую дивизию Гетмана и часть сил 49-й армии»[3].