Вениамин Вахман - В четыре утра

- Кто такой князь Шемаханский? - спросил Лапшин.

- Князь Шемаханский? - Рыжие брови Венкстрема полезли кверху: - Никогда не слыхал.

- Как вы сносились со Смирновым?

- С каким Смирновым? Смирновым-первым или Смирновым-вторым? Один из них служит в штабе, другой командует миноносцем.

- Со Смирновым с форта номер четыре.

- Форты не находятся в моем непосредственном ведении, они подчиняются начальнику крепостного района.

"Ну и бестия! - думал Вышеславцев, с трудом подавляя закипавший гнев. Крутится, крутится... Порой начинает казаться, что не мы его допрашиваем, а он от нас требует ответа, с какой стати его потревожили".

- Расшифруйте, что значит "замком по морде"? Венкстрем как будто бы немного смутился.

- Это глупая шутка, непростительная в моем возрасте. Я думал, это забылось. Ведь эта дурацкая бумажка висела только два дня. И потом, Венкстрем опять перешел в наступление, - нынешнее название моей должности "Наопер" тоже не слишком благозвучно, хоть оно правильное. На всех флотах и флотилиях начальник оперативной части штабов так и именуется.

- Ладно, Венкстрем, простим вам эту шутку, тем более, что вы вообще шутник. Давайте шутить дальше. Скажите: всерьез или в порядке шутки вы принимали участие в разработке плана эвакуации, на тот случай, если Питер все-таки придется сдавать Юденичу?

Венкстрем чуть заметно побледнел.

- Сдача Питера, если б это случилось, была бы шуткой фортуны, трагической гримасой судьбы. Я лично относился к этой возможности болезненно. Мой план предусматривал два варианта. Первый вариант - затопить те корабли, которые нельзя провести по Неве в Ладожское озеро, на кронштадтских фарватерах и в самой гавани. Это сделало бы подходы к Кронштадту непреодолимыми. Второй вариант - если первый не удастся, затопить корабли ближе, в устье Невы.

- Правильно, все правильно, Венкстрем. Вы сказали сущую правду. Вы только умолчали о пустяке - о том, что, закупорив устье Невы, вы предполагали вызвать искусственное наводнение. Весь Петроград должен был быть затоплен до вторых этажей домов, а рабочие окраины ушли бы под воду совсем. Прошло бы не менее полугода, прежде чем удалось бы ликвидировать затор.

Венкстрем нервно передернул плечами.

- Я только предложил проект. Его могли утвердить или отклонить. Проект был категорически отклонен товарищем Лениным, - произнес Вышеславцев. - Вас недооценили, Венкстрем. Вы своего рода гений подлости. Мало того, что вы знали о предстоящем налете катеров и распорядились увести на ремонт боны заграждения, мало того, что вы через Смирнова передали за границу секретные позывные, вы еще...

- Ложь! Ложь! - крикнул Венкстрем. - Это Моисеев, сбежавший еще во время мятежа на Красной Горке, передал планы, шифры, сигналы! Я ничего не знал, я ничего не мог знать! Откуда?

- От вашего товарища по корпусу, последнего потомка рода французских аристократов, некогда бежавших в Россию от якобинского террора. Фамилия вашего друга Кутансе, вернее де Ку-тансе, а интимное прозвище среди кадетов - Шемаханская царица. Вот откуда и князь Шемаханский. У Кутансе были фальшивые документы, и мы не знали, кто он такой, но его опознал Ведерников. Продолжать?

Венкстрем рванул воротник кителя так, что отлетели крючки.

- Можете не продолжать. Я проиграл. Англичане не те партнеры. Лавочники, считали каждый грош!

Отвернувшись от арестованного, Вышеславцев подошел к окну, прижался лбом к холодному стеклу. Капли дождя расшибались о наружный подоконник, брызгали маленькими фонтанчиками. Огни в гавани и на рейде казались смазанными, растекшимися. Их было мало, этих огней.

Арестовали всех, кроме таинственного князя Шемаханского. Кутанов скрылся. Но с острова удрать не так-то просто. Вероятно, Кутанов-Кутансе решил дождаться ледостава и сделать попытку удрать за кордон по льду. Из показаний арестованных роль его в заговоре была достаточно выявлена. Это был не просто технический исполнитель, а доверенное лицо бывших союзников царской России - Англии и отчасти Франции.

Начались повальные обыски, но найти Кутанова не удавалось. Помог случай.

Однажды часовой обратил внимание на маленький буксир, маневрировавший в заливе. Буксир вышел из Ораниенбаума и, по-видимому, занимался проверкой состояния буйков на фарватере. Незаметно буксир сблизился с рыбачьей лодкой, стоявшей на привязи возле старинного, упраздненного форта. На несколько секунд лодка оказалась заслоненной от наблюдателей корпусом буксира. И тут часовой заметил, что в лодке, где только что сидели двое рыбаков с удочками, остался один человек.

Часовой поднял тревогу. Буксиру приказали подойти к пристани. В залив, ему навстречу, тотчас вышел военный катер, вооруженный пулеметом. Волей-неволей команде буксира пришлось выполнить приказ.

Когда задержанные были доставлены в Чека, в одном из них тотчас опознали Кутанова. Вся команда буксира, как выяснилось, была укомплектована бывшими офицерами и гардемаринами.

Так бесславно закончился Кронштадтский заговор.

А события, происшедшие в ночь с семнадцатого на восемнадцатое августа 1919 года, моряки окрестили "побудкой", "английской побудкой", и в конце концов за этой датой укрепилось постоянное название: "Кронштадтская побудка".