Элизабет Хереш - Александра

Однако из любви к Николаю Александра старается поддерживать мир и не прибавлять мужу забот.

«Помню, как часто пила у них чай, — рассказывает юная золовка Александры, Ольга, — и Ники возвращался уставший, изнуренный, с головой, заполненной еще теми многими людьми, с которыми говорил, аудиенциями, решениями, которые должен был принять. Алики ни разу не сказала неверного слова, не совершила двуличного поступка. Приятно было наблюдать за ее размеренными движениями. Ее спокойствие помогало и ему».

Александра пишет, — видимо, еще и из ностальгии — бесчисленные письма родственникам, прежде всего брату в Дармштадт. В основном она жалуется на то, что Николай уделяет ей так мало времени. Свои государственные обязанности Николай исполняет в Зимнем дворце, расположенном недалеко от Аничкова дворца, что иногда дает ему возможность встречаться с женой — главным образом в присутствии гостей — и в течение дня.

Также и для Александры начинаются внушающие страх общественные обязанности. В январе нового 1895 года она сообщает брату о традиционном новогоднем приеме для дипломатического корпуса в Зимнем дворце.

«Это было ужасно, — думала, что умру! Я должна была говорить с ними по-французски, и почти все были мне незнакомы…»

Кроме совещаний с министрами или прибывшими из-за границы послами и аудиенций, Николай ежедневно устраивает несколько приемов, в том числе военным делегациям, в состав которых входит порой до нескольких сотен человек.

Делегаты земства — русского сословного собрания — настаивают на том, чтобы Николай высказал принципиальную позицию по основным направления политики. Необходимо принять вызов и объявить, намерен ли он предоставить этому институту больше прав в решении государственных вопросов и большее самоуправление.

Перед этим выступлением он очень нервничает. Ему известно, что от него многого ждут или, по крайней мере, надеются. Однако, как и во внешней политике, Николай еще всецело на позиции своего отца, который был категорически против того, чтобы отпускать поводья самодержавия. От подобного шага в направлении демократизации формы правлении отговаривал Николая прежде всего пожилой (бывший советником еще царя Александра) конституционист и прокурор синода, Победоносцев: «Парламенты служат лишь личным карьеристским устремлениям депутатов, а не государству», — аргументировал он. Разочарование соответственно велико — и Николай получает свое первое политическое поражение. Реакцию он воспринимает спокойно: ведь, в конце концов, его поддерживает любимая и обожаемая Александра, считающая, что царю не следует терять свое всемогущество, деля власть с сословными представителями. Весной Николай решает перенести свою резиденцию в царскосельский Александровский дворец, пока еще самый уютный из помпезных дворцов, хотя к Зимнему оттуда гораздо дальше.

Александру все чаще терзают головные боли. Все же в ностальгические письма Эрнсту Людвигу внезапно врывается радость: она ждет ребенка.

Теперь можно — на полном основании — не появляться на столь ненавистных балах и больших приемах, хотя и небольшие общества ее не прельщают.

7/19 марта Александра получает телеграмму. Эрнст Людвиг как раз стал отцом и просит их в крестные родители своей дочери, которую (между прочим) назвали Елизаветой.

Примерно в это же время Александра сообщает брату, что сама скоро должна стать матерью:

«…мне пока с трудом в это верится, слишком велико было бы счастье. Но, пожалуйста, никому пока не говори… Элла уже узнала об этом от Орчи, которая никогда не спускает с меня глаз, — при встрече расскажу Тебе подробнее…»

Вскоре после этого ее надежда укрепляется:

«…но мне при этом довольно скверно, я не переношу никакой еды (…) Я сейчас в другой комнате — здесь полно роз из оранжереи (…) Газеты действуют мне на нервы — и ничто так, как о Бисмарке и Вильгельме, его меч, его речи и т. д…»

Июль 1895 г.:

«…я уже с таким нетерпением жду, когда Бог даст нам нашего ребенка, — это будет таким счастьем для моего любимого Ники… у него так много забот и проблем, со столь многими ему приходится бороться. Он никогда не жалуется, но я читаю это в его глазах — печально видеть такого молодого человека, облеченного столь великой ответственностью (…) Позднее мы поедем в Красное [Село, учебный полигон][81], и мне уже так не терпится все увидеть, после того как Ники так много об этом рассказывал… Наши комнаты в Зимнем дворце также будут скоро оборудованы… Сейчас мне надо заканчивать, так как я должна помочь Ники написать Вилли тяжелое письмо!»

Хотя до сих пор Александра, по сути, не вмешивалась в дела Николая, постепенно она чувствует себя вынужденной давать ему советы, — по крайней мере, когда видит его в замешательстве. И, как явствует из дневника Николая, письма Вильгельма действительно ставят его в затруднительное положение: Николай не доверяет его чрезмерной любезности, — однако, уступает ему в уме.

Все же вскоре Александру занимает исключительно ожидаемый ребенок — и забота, окажется ли в нужный момент рядом с ней Николай; как раз в это время он провожает в Кронштадте три корабля, посылаемые на Дальний Восток, завтра он снова будет где-то еще…

В письмах в Германию и Англию Элла, как всегда, рисует оптимистическую картину:

«…в предвкушении радости от рождения ребенка Ники и Аликc выглядят такими счастливыми, как можно только представить; она задорна, как дитя; печальное выражение лица совершенно исчезло (…) У нее удивительная английская няня…»

3/15 ноября 1895 г. ребенок появляется на свет. Николай зафиксировал это событие в своем дневнике: «День, который навеки останется в моей памяти, в который я много пережил! В два часа милая Мама приехала из Гатчины. Вместе с Эллой мы постоянно дежурили у Аликc. Ровно в девять часов мы услышали крик ребенка и смогли вздохнуть с облегчением! Бог послал нам дочь, и в благодарной молитве мы нарекли ее Ольгой…»

Пусть это не сын и наследник, но ребенок крепкий и здоровый, и радость рассеивает легкую тень разочарования. Николай так воодушевлен, что в первые дни сообщает в своем дневнике соответственно о состоянии ребенка и матери:

«4 ноября, суббота. Несмотря на то, что Аликc ночью спала мало, ей уже лучше. Сегодня я присутствовал при том, как купали нашу дочь. Это крупный ребенок, весом 10 фунтов и ростом 55 сантиметров (…)

Аликc лежала весь день в своем лиловом будуаре[82], так как воздух там лучше…»

«5 ноября, воскресенье. Больше нет жара. (…) Ребенок лежал сегодня с Аликc. Сегодня сделали первую пробу кормления, и Аликc удалось лучше всех покормить…»